Журнал «Вокруг Света» №06 за 1971 год - страница 40

На мысу приютились два дома. В новой, желтой, свежего теса избе уже жили онежские рыбаки. Мы поселились в доме втором — огромном, щелястом и гулком. В доме жило колодезное эхо. Оно пропадало лишь по вечерам, когда мы докрасна калили железную печь. Дров жалеть было нечего — из рассыпавшихся в устье Онеги запаней на беломорские берега выносило достаточно кругляков. Да и здорово это было — сидеть у гудящей печи.

Онежане рассказали, что в реке Сосновке, которая впадала в море слева от наволока, водится форель. Форель в Сосновке точно была. Но добираться до нее было нелегко. Сначала приходилось ждать отлива, чтобы посуху напрямик через залив идти к речному руслу. Там начиналась едва заметная тропинка, которая убегала в заболоченные приречные чащи.

Река казалась неподвижной, черная вода мертво и маслянисто лежала в низких берегах, густо заросших черничником. На черничных полях, под кронами ельников, паслись дикие гуси. Первый раз они подпустили нас совсем близко и долго в удивлении тянули из кустов длинные шеи.

Река оживала на порогах и перекатах, скатывалась с ноздреватых плит хрустальными струями. Здесь стояла форель. Сторожкая рыба, она ничем не выдавала себя. Только мелкие глупыши рисковали подниматься к поверхности и изредка, пустив колечко ряби, подбирали с поверхности мошку. За крупной форелью надо было охотиться в самом верховье, где Сосновка становилась уже ручьем, почти скрывавшимся в зарослях травы. Мы наживляли куски белого мяса камбал и тихо просовывали удилища сквозь нависшие еловые лапы, поджидая резкий и сильный рывок...

Но наступил день, когда мы впервые заленились идти на Сосновку, а сам мыс уже был исхожен вдоль и поперек, и не нашлось лучшего дела, чем прямо под домом ловить со скал корюхов, смешно и крепко пахнущих огурцом. Тогда мы поняли, что надо уходить сейчас же, иначе сами себе испортим память о наволоке. Кстати, было время отлива, морское дно обнажилось, и мы могли двинуться прямо через залив в Унежму — километров шесть было до нее сейчас, а. вкруговую — семнадцать.

В Кеми кончилось наше путешествие. Остались позади и заброшенная Унежма, и большое село Нюхча над красивой рекой. Остался позади Беломорск с белыми судами на канале.

Осенние туманы закрывали Поморский берег, подготавливая переход к белизне северной зимы.

В. Арсеньев.

Существуют две школы снаряжения экспедиций в Африку. Сторонники первой школы считают, что прежде всего нужно приобрести автобус, расписать его экзотическими названиями городов будущего маршрута, а потом доверху набить этот автобус всякой всячиной.

Список снаряжения в этом случае будет выглядеть примерно так:

Ящик № 7-Д

Шлемы пробковые — 2 шт.;

Фланель красная для обмена с туземцами — 2 тюка;

Ружья крупнокалиберные для охоты на слонов;

Сапоги резиновые высокие для охоты на крокодилов;

Бусы стеклянные;

Библии.

И так далее.

Список этот не что иное, как отзвук детской мечты об Африке, стране приключений, стране охотников за слоновой костью, Стране Больших Белых Пятен. Мечта, правда, приняла форму каталога, но составитель читает его как поэму. Перед отъездом он публикует в местных газетах статьи об опасностях, которые подстерегают его в пути, и, едва отъехав от дома сотню километров, называет официантов не иначе как «бой», а отрезки пути между бензозаправочными станциями — «сафари».

Этой школе противостоит другая. Ее основное правило очень простое: «Будь разборчив в выборе спутника. Не исключено, что тебе придется его съесть». Поразмыслив, я выбрал себе в спутники фотографа Руне Хасснера. Он показался мне подходящим во всех отношениях.

Скоро наш «лендровер», повернув свой курносый нос на юг, весело бежал по дороге. Он прямо-таки лучился благодушием и безоблачной радостью жизни, ибо не подозревал, что с нами он еще хлебнет горя. Ему придется валяться вверх колесами, увязать в песке, тащиться по болоту и вообще пройти сквозь огонь и воду. И все это не налегке: на крышу ему мы пристроили двухсотлитровый бак с водой и шесть канистр с бензином и маслом, а внутрь засунули снаряжение и еду.