Журнал «Вокруг Света» №06 за 1971 год - страница 41

...И вот побережье. Далеко на горизонте дрожала и расплывалась в жарком мареве неясная, желтая, как львиная шкура, полоска: Африка. Мы были в Ла Линеа, на таможенной станции перед Гибралтаром. Здесь нам привелось познакомиться с английскими колониальными порядками: таможенник с нашивками сержанта и апломбом генерала конфисковал наши ружья и устроил нам самый настоящий допрос.

Для того чтобы получить визу на въезд в Соединенные Штаты, нужно поклясться на библии, что ты не собираешься убивать президента. Для въезда в Гибралтар нужно присягнуть в том, что ты не намерен причинить ущерб обезьянам, живущим на крепостных скалах. Дело в том, что, по старому поверью, англичане будут оставаться в Гибралтаре до тех пор, пока там жива последняя обезьяна; любовь к животным, практическая хватка и суеверие — характерные черты английского колониального правления — заставили чиновников Ее Величества держать в Гибралтаре большую часть своего средиземноморского флота и тяжелую артиллерию, дабы защищать обезьян до последнего англичанина. К иностранцам, привозящим с собой охотничьи ружья, здесь относятся с крайней подозрительностью; только после клятвенных заверений в любви к животным и англичанам таможенник согласился не конфисковать наши ружья, а лишь опломбировать их. Нам еще доведется об этом вспомнить. А пока перейдем к делу. Пора брать... нет, не быка за рога, скорее слона за хобот.

В 1951 году мне сказали, что в Конго насчитывается 100 500 слонов. В тот год я увидел там еще двух совсем маленьких и наверняка не учтенных, так что поголовье слонов явно было тогда на две штуки больше. Зато поголовье туристов в том же году едва не сократилось на одну единицу. Я имею в виду себя. Случилось это так.

Мы пересекали границу Уганды с Конго. Сразу же за Кизиндой остановились заправить машину. Парень с бензоколонки сказал, что сюда приходили слоны: они всю ночь бродили вокруг и теперь, по всей вероятности, стоят и пережевывают свой первый завтрак где-нибудь неподалеку. Я зарядил пленкой свой «контакс», нахлобучил шляпу и двинулся в путь. Утренний воздух сладко пах смолой и медом, а белые метелки травы императа придавали саванне сходство с пенящимся морем. Наконец я увидел двух больших слонов, которые стояли в тени зонтика акации и завтракали. Я попытался вспомнить, что в таких случаях делали Билли-Слон, Кожаный Чулок, Джим Корбетт и другие знаменитые охотники; засим, определив направление ветра, снял ботинки, засунул их в карманы куртки и пополз в сторону, чтобы, сделав широкий полукруг, подобраться к слонам поближе. Громко стучало сердце, горели щеки. Я был уже так близко, что слышал, как у слонов урчит в животе. Осторожно пристроившись за кустом, я взял аппарат и уже собирался сделать мастерский кадр, как вдруг услышал по соседству с собой удивленное мычание. Оказывается, я настолько увлекся большими слонами, что совсем позабыл о маленьких и попал прямо в слоновью детскую, где два тото — так на языке суахили зовут слонят — играли друг с другом. Первый тото был маленькой, застенчивой и хорошо воспитанной девочкой, которая очень смутилась из-за того, что я застал ее в неглиже, но второй тото уставился на меня злыми поросячьими глазками и сердито завопил. Родители обернулись, насторожили свои огромные уши и подняли хоботы — казалось, что две танцующие кобры вдруг взвились в небо, — а потом со всех ног понеслись на помощь.

Опытные охотники говорят, что человек, на которого решил напасть слон, должен стоять совершенно неподвижно, молчать и стараться дышать как можно тише. Я не сделал ни того, ни другого, ни третьего: заорав от страха, я со скоростью спринтера помчался к автомобилю. Последнее, что я видел, был маленький злой слоненок, который ревел, как пароходный гудок, и — хотите верьте, хотите нет — показывал на меня хоботком, чтобы родители видели, кто напугал их деток. Я слышал, как за моей спиной гудела земля, и ждал, что вот-вот почувствую, как змееподобный хобот обовьет мою шею. Я мчался вперед большими заячьими прыжками и отчаянно озирался по сторонам в надежде найти хоть какое-нибудь дерево, на которое можно было бы вскарабкаться. Наконец я увидел свою машину — она блестела за пышными кустами терновника. Шофер-африканец, похожий на архиепископа, торжественно восседал за рулем, а когда я приблизился к экипажу, он вышел и, распахнув дверцу, объявил: «За вами слон, сэр». Я бросился в машину, шофер захлопнул дверцу и успел сесть сам как раз в тот момент, когда слон был на расстоянии половины хобота от багажника. Подняв облако красной пыли, мы исчезли на пути к новому приключению.