Журнал «Вокруг Света» №08 за 1974 год - страница 12

— Какие у вас будут пожелания? — обратился Айчуваков к Жану Лемовеллику.

— Снимите нас поскорее, — улыбнулся французский капитан и спросил: — Для стягивания моего судна подойдут еще спасатели?

— Если понадобится — подойдут. Но это станет ясно завтра утром, когда прояснится ситуация. — Айчуваков взглянул на Заборщикова и перевел ему вопрос капитана. Михаил Никитич кивнул:

— Пока позволяет погода, необходимо разгрузиться, обследовать подводную часть судна, выявить характер повреждений. Если в днище валуны — выгружать придется много.

...Едва первый водолаз поднялся из воды и открыли иллюминатор его скафандра, он сказал:

— Картина ужасная. Судно сидит на камнях с первого до четвертого трюма по бортовые кили. В этом районе днища местами есть просветы высотой в человеческий рост. Некоторые валуны, пробив днище, застряли в корпусе. Пробоины в носовой части, на скуле судна, а по центру корпуса идет вмятина длиной около пятнадцати метров. Есть трещины... На грунте, приблизительно под первым трюмом, лежат куски металла. Кормовая часть, начиная от четвертого трюма, и носовая до первого — на плаву.

К погружению готовится второй водолаз Яков Унтура. В отличие от только что поднявшегося Смирнова он высокого роста, с крупными чертами лица. Пока двое натягивали на него водолазный костюм, Смирнов, освободившись от своего, подошел к Унтуре:

— Слушай, от первого трюма по левому борту в сторону кормы будь осторожен. Валуны торчат в корпусе. Возможно, они держатся на щебенке. От вытравленного воздуха щебенка может расшататься и тогда... В общем, осторожней.

«Совсем как на «Сага Сворде», — думает Михаил Никитич. — Только в отличие от «норвежца» капитан французского транспорта не стал дожидаться шторма или возможных последствий, а сразу дал согласие на проведение спасательных работ. Правда, положение «Мелюзин» не из легких, но погода пока спасает...» Заборщиков подошел к водолазу:

— Задержись подольше у третьего левого балластного танка. Осмотри повнимательнее корпус. Насосы работают, а вода в танке не убывает.

По рассказам водолазов Анфертьев на планшете восстанавливает картину сидящего на камнях судна. Закончив какой-то штрих, инженер с неизменным «Беломором» в уголке губ подходит к Михаилу Никитичу:

— Смотри, что получается: судно сидит на камнях в районе первых трех трюмов. Носовые балластные танки затоплены. Мы их можем продуть и вытеснить воду. Дальше. Из первого трюма половину угля выгрузили и приступили ко второму. Таким образом мы облегчим носовую часть судна, и тогда корма опустится...

— А при снятии судна с камней, — закончил мысль инженера Михаил Никитич, — можно повредить винт и рулевое управление.

— Да. Я думаю, чтобы держать нос на уровне кормы, — продолжил Анфертьев. — надо одновременно разгружать третий, четвертый и пятый трюмы.

— Хорошо. Сейчас подойдет новый кран, мы поставим один большой на правый борт, а два маленьких — на левый...

Постепенно положение французского транспорта становилось все яснее. Когда на банке Усмадал «Мелюзин» села на камни, она пропорола днище, и вода затопила междудонный танк, а через открытые горловины вода стала заполнять левые бортовые.

К вечеру из трюмов «Мелюзин» выгрузили две тысячи тонн угля. До утра обещали выгрузить около трех тысяч. На буксирах доставили два мощных компрессора. Предстояло сжатым воздухом вытеснить из затопленных отсеков воду и наглухо задраить их.

Анфертьев ходит по палубе в своем тяжелом и длинном пальто. Он занят расчетами: подсчитывает потерю водоизмещения, чтобы определить, сколько предстоит еще выгрузить и какая тяговая сила потребуется для стаскивания судна с камней. Все свои сомнения отмечает в блокноте двумя волнистыми линиями. Если и открывает рот, то говорит только формулами — лямбды, сигмы, интегралы, дифференциалы.

Заборщиков никак не может понять: откуда поступает вода в третий бортовой танк? Он внимательно выслушивает водолазов, но, кажется, собирается сам опуститься в этот отсек, чтобы попытаться отыскать причину. На палубе изредка появляется капитан Жан Лемовеллик. Притихший, седой, домашний человек. Пройдя по палубе, он снова скрывается в своей просторной и пустой каюте с плугом на картине.