Журнал «Вокруг Света» №08 за 1992 год - страница 38

Он рассказал, что первое свое путешествие предпринял, когда ему только-только исполнилось шестнадцать. Он не распространялся о том, что тогда с ним случилось, но сделал акцент на том, что едва не погиб. После первой пробы сил он решил поработать как следует теоретически и вновь погрузился в книги. Как-то весной, в марте, он вышел из поезда на станции Бай-кальск и отправился пешком в сторону гор, к синему хребту Хамар-Дабан, Он нес немного: пачек пять супа, сухой спирт, кусок полиэтилена, который намеревался использовать в качестве тента, небольшую аптечку. Судя по всему, первый поход по горам не многому его научил, раз в первую ночь он едва не замерз. Если только не сгустил немножечко краски. Рассказывал, что наутро, чтобы прийти в себя, вынужден был сделать укол кофеина и адреналина. Всего четырнадцать дней, каждый из которых стал для него испытанием. Что было потом? Полуголодное существование на берегу Камчатского залива, в ожидании подходящей погоды, ему не терпелось на спасательном плоту выйти в море. Мальчик много читал, но не считал, по-видимому, что на том пути, который он избрал, нужно быть еще сильным физически. Сильным он не был. И даже простейшему умению, совершенно необходимому во всяком почти путешествии — умению плавать, он не придавал никакого значения. Думаю, он знал из книг, что в холодных водах человек, оказавшийся за бортом, сможет продержаться на плаву лишь считанные минуты, но ведь он сам говорил: «Нужно использовать все шансы для того, чтобы выжить». Говорил и пренебрегал тем, к чему призывал других. После того прибрежного плавания он еще более уверовал в собственные силы и без каких-либо оснований к тому уже счел себя готовым к одиночному плаванию через океан. Смелый, отважный мальчик... Но и какой же наивный... Он всерьез полагал, что создал теорию — собственную теорию выживания в экстремальных условиях, и свои искренние, бесхитростные советы людям, попавшим в критическую ситуацию, называл выводами битого жизнью первопроходца. А все открытое им уже было известно. Об этом можно было прочитать в книгах, в трудах серьезных ученых, через множество экспериментов на выживание пришедших к действительно глубоким выводам и давным-давно создавших то, к чему стремился Сережа... Не успел я тогда его спросить: «Зачем, Сережа? Ведь это все уже сделано!» Другое дело, если бы он хотел просто себя испытать — нет, он работал над новой теорией. Он не знал, что вовсе не так создаются теории. Но мальчик чист, его порыв благороден. 18 мая прошлого года Сережа Чеботарев отправился на надувном спасательном плоту от берегов Камчатки в Америку. Он собирался пересечь Тихий океан, используя течения и ветры. Два сигнальных буя и рация, как он предполагал, должны были обеспечить полную его безопасность. Но с самого начала все пошло не так, как хотелось и как рассчитывалось. Затяжной шторм поломал планы и заставил оттянуть время старта. И самостоятельно выйти в море Сергей не сумел, поэтому научно-исследовательское судно «Николай Попов» забросило юного мореплавателя миль за сто двадцать от берега. А шторм не кончался, и ветры преобладали в таком направлении, на которое Сергей никак не рассчитывал. Позже выяснилось, что серьезной консультации со специалистами он не проводил. Они бы наверняка остановили его: в конце мая преобладающая в этих местах роза ветров склоняется к северу, в сторону Алеутских островов, а не к югу, как он рассчитывал. Именно на север его плот и понесло. Что безотлагательно следовало сделать в такой ситуации? Дать сигнал бедствия и решительно, без промедления прервать плавание в самом начале. Тогда еще можно было спастись. Он этого не сделал. Он не мог послать в эфир сигнал бедствия просто потому, что не мог признать свое поражение. Видимо, он не понимал, что с тех самых первых часов плавания над жизнью его нависла тень смертельной опасности. Во время последнего радиосеанса он передал свои координаты, указывающие и подтверждающие дрейф к северу. После последнего выхода на связь 17 июня он не появлялся в эфире. Никто и до сей поры его больше не видел, не слышал.