Журнал «Вокруг Света» №10 за 1979 год - страница 49

Песня длинная, узорчатая, с переливами, как Мезень-река в летнюю ночь, когда медленно тают краски северной зари. Мотив перебегает от одной исполнительницы к другой, украшается придыханиями, лебедиными взмахами кистей рук, свободно варьируется в зависимости от пришедшего образа. И если кому-то не хватает дыхания, на помощь тут же приходит другой голос, давая возможность отдохнуть на подголоске, чтобы набраться сил для продолжения песни. А после репетиции начинается обильное чаепитие. С моченой брусникой, морошкой, домашними, только что с печи, шаньгами. кренделями, с бесконечными бывальщинами и небывальщинами, которые заплетаются страхом и горем, а расплетаются правдой...

На одном из таких чаепитий, два года назад, я познакомился с Анной Николаевной Кашуниной, полной, круглолицей женщиной, недавно принятой, как я выяснил, в Лешуконский фольклорный хор. Мы были соседями по столу, разговор вышел совершенно случайно — как. что да почему, и часа полтора спустя я сидел уже у нее в гостях, в чистых духмяных покоях убранной по-праздничному избы.

Вообще в Лешуконье мне всегда везло на талантливых людей, а с Анной Николаевной повезло особенно. Из нее можно «выкроить» по крайней мере пять мастериц, и каждая будет интереснее предыдущей.

В необъятной памяти Кашуниной живут древние былины, хороводные и плясовые песни, искрометные сказки, затейливые заговоры, похоронные и свадебные причитания, загадки, пословицы, поговорки. Нет, пожалуй, ни одного жанра фольклора, которым бы не владела Анна Николаевна.

Прошлым летом этнографическая экспедиция Московского университета записала от нее около ста песен, более двухсот частушек. И некоторые из них собственного сочинения. («Я эти частушки как из пулемета вырабатываю, — говорила мне. посмеиваясь, Анна Николаевна. — От лишнего слова язык не переломится. Вот послушайте! «Мы на Марс и на Венеру очень долго ехали. Приземлилася ракета — в Лешуконск приехали…», «Прежде мы не надевали белые перчаточки, а теперь вот выступаем на шестом десяточке...»)

Одна из любимых песен Кашуниной — «Роза — цвет алый, виноград зеленый». Песня, которой, наверное, не менее трех веков от роду. Она пост ее везде — и дома, и в гостях, и на сцене; и вряд ли бы стоило говорить об этом ее пристрастии, если бы оно не было связано с пристрастием к земле, к огородничеству, к рискованным экспериментам по выращиванию диковинных для Севера растений, которых почти не встретишь на 66-й широте, где природа требует от человека слишком большого труда и не очень отзывчива на благодарность. Виноградная лоза, привезенная ею с черноморского курорта и посаженная рядом с домом, погибла в одну из суровых зим, а вот черенок розы из Гагры благополучно выдержал причуды климата, и не только выдержал, но и закустился, расцвел пышным алым цветом по соседству с гвоздиками, тюльпанами, маками, мальвами и гортензиями. И это в каких-нибудь двухстах километрах от Полярного круга!

Вместе с мужем Клавдием Егоровичем она собственноручно срубила свой дом и баньку — лучше не придумаешь! — и готова часами рассказывать о том, как «раскрывать» дерево, как снимать с него наружные покровы, что такое «заподлицо», «лапа», «курица», «обло» и какие нужны балки, стропила, стойки и распорки, чтобы связать сложную кровлю... Кроме всего прочего, Анна Николаевна прекрасно шьет, вышивает, прядет, вяжет, плетет кружева, делает фантастические маски и костюмы, без которых ни один праздник не обходится. Ее вышивки экспонировались на областной выставке в Архангельске, в ее чулках и рукавичках — из толстой разноцветной нити — и сейчас расхаживают местные модницы... Ну а что касается приготовления козуль, то здесь она вне всякой конкуренции.

Что такое козули? Съедобная скульптура, если хотите. А точнее — козел, петух, корова, гусь, баран, олень, выпеченные из ржаного теста и приправленные черной патокой, гвоздикой и корицей. Сохранившиеся письменные памятники говорят о том, что еще в XII веке русичи лепили из теста фигурки животных и, поедая их, «рикали аки волове». Считалось, что это защищает дом от разных напастей.