Журнал «Вокруг Света» №12 за 1979 год - страница 38

А корабль меж тем намокает, счетчик плавучести тикает, вторую неделю мы «плывем» в пресной грязноватой воде.

Вон сколько бед перечислено. В чем же выход?

Выход — стартовать как можно скорее. Пусть недостает комфорта на борту, — мачта есть, весла есть, парус хоть какой-то есть, крыша над головами имеется, остальное — по дороге.

Так мы с Туром беседовали, убеждали друг друга в том, в чем и без того были оба убеждены, и договорились: отплытие послезавтра, и никаких отсрочек-проволочек. Хватит рая, надоело в раю!

Юрий Сенкевич

Как известно, Казахстан не богат реками — большую часть его территории занимают сухие степи и пустыни. Крупные водные артерии расположены у западных, южных и восточных границ республики. Самая полноводная среди них — Иртыш.

Каждую весну в столице Казахстана собирается высокая комиссия — распределять воды Иртыша. На стене вывешивают карты многоводной Оби с огромным, длиной в четыре тысячи километров притоком, а по сути, самостоятельной рекой — Иртышом; у Иртыша — свой, хоть и не столь многоводный, приток Ишим. В верховьях Иртыша голубеют два искусственных моря — Усть-Каменогорское и Бухтарминское. Это и есть тот «водный пирог», разделив который комиссия должна напоить всех «жаждущих». А жаждущих много...

Ждут большую иртышскую воду энергетики: на ней работают гидростанции.

Ждут весенних попусков для обводнения пойменных лугов животноводы и рыбоводы: подходит время нереста.

Ждут шахтеры Караганды: от Иртыша тянется многокилометровый канал в город угольщиков. Вскоре он доберется до Джезказгана и пойдет в другие районы Центрального Казахстана.

Ждут речники: начинается навигация.

Ждут земледельцы: два гигантских водопровода, Ишимский и Буслаевский, поят целину; по обе стороны реки работают тысячи насосов — вода идет на поля.

Ждут развивающиеся промышленные центры на Иртыше — Усть-Каменогорск, Семипалатинск, Ермак, Павлодар, Омск, Тобольск.

И все надежды собравшихся — на водные запасы двух морей: ведь ниже по течению в Иртыш на протяжении 1300 километров, вплоть до Омска, впадает очень мало притоков. Да и много ли воды в Иртыше? Увы, в последние пять лет здесь наблюдалось сильное маловодье. Так, в 1974 году уровень реки возле Омска упал на метр ниже нулевой отметки. Пришлось срочно перестраивать водозабор — город мог остаться без воды. Теплоходы садились на мель. Впервые в конце августа отменили даже рейсы мелководной «ракеты»...

Естественно, вполне довольных решениями комиссии оказывается немного, да и интересы «жаждущих» — тех же, к примеру, энергетиков и ихтиологов — часто не совпадают.

«Полноводный Иртыш», «вольный сын степей», «главная транспортная артерия края» — так писали раньше об этой сибирской реке. Почему же она, к тому же зарегулированная в верховье, так изменилась сегодня? Что случилось с Иртышом? И каково будущее реки?

Уже само весеннее совещание в Алма-Ате отчасти отвечает на эти вопросы — такой нагрузки, которую испытывает Иртыш сегодня в связи с бурным развитием своего лево- и правобережья, он не знал никогда в прошлом. Но механизм происходящего сложнее и скрывается во многом у истоков Иртыша. Вот почему я вылетел в Усть-Каменогорск.

Мы идем с Борисом Анохиным, моим давним другом, по вечерним улицам Усть-Каменогорска. Слева катит свои воды неширокая Ульба, справа — Иртыш. Чистые, как палуба, тротуары. Невдалеке дымят трубы титано-магниевого комбината. Чувствую себя как на большом корабле, который вот-вот сомнет тонкую ленту Ульбы и причалит к берегу.

— Ну как рыбалка на Иртыше? — начинаю я разговор. Борис кивает: нормальная, мол, рыбалка. Я продолжаю: — Осетр, нельма, стерлядь?

Он вздыхает: обмелел Иртыш. Вот раньше бывало...

Мы стоим у места, откуда «пошел есть» Усть-Каменогорск, и это «раньше» неожиданно уводит нас во времена, которые ни Борис, ни я, да и никто из живущих ныне людей помнить не может. Два с половиной века назад на этом же холме стоял посланец Петра I Иван Михайлович Лихарев. Его, приехавшего из Санкт-Петербурга, поразило обилие земли, леса, зверя и воды.