Журнал «Вокруг Света» №12 за 1979 год - страница 39

— Быть здесь крепости, — сказал посланник Петра, водружая на холме российское знамя. — А поскольку местность сия есть устье каменных гор, крепость будет называться Усть-Каменной.

Так в августе 1720 года был основан Усть-Каменогорск.

Много десятилетий это был ничем не примечательный заштатный городок. Еще в середине прошлого века губернатор Западной Сибири уведомлял департамент геральдии: «Усть-Каменогорск, кроме небольшого укрепления на берегу Иртыша, ничего особенно достопримечательного не заключает, посему предлагаю в гербе города изобразить вид крепости над рекою».

С той поры много воды утекло в Иртыше. Но осталась мечта о сказочных по своему плодородию землях в верховьях этой реки. И два века спустя, в 1918 году, по совету Ленина 145 семей петроградских рабочих приехали в эти края, чтобы основать здесь первые коммуны, гордо названные первороссийскими. А еще два года спустя по плану ГОЭЛРО были начаты исследования водных богатств Иртыша и его притоков — со временем здесь построили Хайрузовскую, Тишинскую, Ульбинскую ГЭС, а позже — Усть-Каменогорскую и Бухтарминскую.

Мы любуемся россыпью городских огней. За Иртышом — темная, как море, степь. Словно рука, тянется туда новый мост над рекой, а за ним — редкие пока огни новостройки шелкоткацкого комбината. Ясно: скоро город шагнет за Иртыш — туда уже протянулись от реки трубы.

— Не будь гидростанций... — начинает Борис.

Анохин — энергетик, работает в тресте Алтайэнерго, который управляет здесь электрической рекой, рождаемой Иртышом, и посему, естественно, хочет рассказать, что принесли краю «его» ГЭС.

— Слышал, как казахи называют Рудный Алтай? — спрашивает он. — «Алтын сындык», что в переводе означает «Сундук с золотом». Здесь, под землей, залежи полиметаллических руд — наш цинк, к примеру, признан эталоном на Лондонской бирже металлов...

— А производство цветных металлов, — продолжаю я мысль Бориса, — это электроэнергия и вода. Счастливое сочетание, дарованное этой земле природой! Но ведь для энергетики и промышленности нужны миллиарды кубометров воды в год — и все ложится на плечи одного Иртыша.

— Да, это так.

— Знаешь, — сказал я, обращаясь к другу, — интересно было бы побывать здесь лет тридцать-сорок назад, когда все еще только начиналось. И поговорить с главным строителем иртышских ГЭС Михаилом Васильевичем Инюшиным — он бывал у нас в Москве, на гидротехническом факультете, где я учился. А поговорить тогда не пришлось. Да и пока он был жив, не было еще нынешних проблем...

Обкомовский «газик» бежал по берегу Иртыша. Самат Джунусов, черноволосый парень с комсомольским значком на груди, ехал со мной на Бухтарминское море. «Всегда неплохо еще раз посмотреть родные края. Да и другим показать», — заметил он, отправляясь в дорогу.

Однако, как назло, над городом и окрестностями повис смог. Шофер выжимал скорость, пытаясь пробиться сквозь его толщу, но вскоре понял всю бесполезность своей попытки и пристроился в хвост гигантской змеи машин, растянувшейся по берегу Иртыша.

Отсюда хорошо был виден Усть-Каменогорск. Я открыл книгу М. В. Инюшина «Свирь — Иртыш», которая была у меня с собой, и, пользуясь медленной ездой, прочитал вслух:

— «Сам город был так мал, что не смог дать своего имени даже железнодорожной станции, находившейся тогда от него в девяти километрах .. Усть-Каменогорская ГЭС будет строиться недалеко от города. Раздобыв пару лошадей и сани, я выехал к месту будущих работ. Молодой веселый кучер рассказывал о здешних делах. Спустились на лед Иртыша. Дул ветер, поперек дороги с шипеньем ползли тонкие змейки сухого снега. Прибрежные скалы становились все выше, все ближе подступали к реке, сжимая ее, пока долина не превратилась в тесный скальный каньон...

Там, на западе, где зашло солнце, за тысячи километров отсюда, лежала шумная Москва, тянулись строгие улицы Ленинграда, были наука, культура, тепло, уют. На востоке громоздились горы — туда нет никакой дороги, даже санный след, по которому я приехал, кончался здесь. И вот в этой каменно-снежной пустыне нужно создать строительный коллектив... превратить этот «дикий брег» Иртыша в людное жилое место».