Журнал «Вокруг Света» №12 за 1979 год - страница 52

— Звезды видать!

Резкий ветер нес над землей тучу песка, больно хлестал по лицу и рукам. Небо кое-где просвечивало, в этих просветах, едва заметные, блистали редкие звезды. Хронометра не было слышно — Брусилову пришлось держать его у самого уха Давыдова. С трудом определив серию азимутов Полярной, Давыдов только собирался ухватить в окуляр другую звезду, то ярко вспыхивающую, то исчезающую за облаками, как вдруг резкий порыв ветра сорвал навес над его головой и чуть не опрокинул все инструменты. Брусилов не растерялся, повалился на брезент, прижался к земле — при этом у него выпал и чудом не разбился хронометр. Работа продолжалась... Утром, закончив наблюдения, моряки отправились «домой». Они еле подгребли к «Таймыру» и вскоре, мокрые, промерзшие до костей, пили кофе в кают-компании.

Днем, как обычно, велась съемка. И все же Давыдов считал, что место определено «недостаточно красиво», поэтому к вечеру снова пошли на берег. Но в эту ночь небо над мысом Северный (ныне мыс Шмидта) так и не прояснилось...

Ближайшим помощником Давыдова в научных наблюдениях был Георгий Львович Брусилов. Жизнерадостный, пользовавшийся всеобщей любовью человек, умный и решительный, сохранявший хладнокровие даже в самую опасную минуту. Недостаток опыта у него восполнялся энергией: молодой лейтенант составлял смелые проекты полярных плаваний и непоколебимо верил в свою звезду-удачу. К сожалению, в это лето он плавал с Давыдовым последний раз. На следующий год Брусилов организует собственную экспедицию. Видимо, нетерпение толкнуло его на этот шаг, ему казалось, что «Таймыр» и «Вайгач» идут к цели слишком медленно, была тут и доля здорового честолюбия — хотелось скорее испытать себя в большом деле. И когда в 1912 году ледоколы «Таймыр» и «Вайгач» пойдут к мысу Челюскин, Брусилов в это же время на своей «Святой Анне» будет держать путь в Карское море навстречу ледоколам. Но полярная стихия окажется сильнее звезды-удачи. «Святую Анну» дрейф вынесет в Центральный полярный бассейн, и она исчезнет навеки. Сергеев же, не дойдя до мыса Челюскин, объявит о своем решении следовать во Владивосток. «Нет, не только лед стал нам преградой, — заключит тогда Давыдов, — есть другой лед — косность и малодушие, и они пострашнее...»

Милю за милей исследуя побережье, ледоколы продвигались на запад. У мыса Шелагского оба ледокола сели на мель — десять часов продолжался аврал. На «Таймыре» перекачали воду из носовой цистерны в кормовую и дали полный назад — не помогло; трижды заводили на льдину якорь: и по одному, и гуськом по два — тросы рвались, а судно ни с места; спустили за борт 35 тонн драгоценной пресной воды — бесполезно, и, только когда откачали еще столько же воды, ледокол сошел с мели. Поспешили на выручку к «Вайгачу»...

22 августа суда подошли к устью Колымы. Время у экспедиции в запасе еще имелось, льда не было — можно двигаться дальше. Закончив свою «астрономию», Давыдов в отличном настроении вернулся на корабль.

— Когда прикажете сниматься, Иван Сергеевич? — спросил он Сергеева.

— А в полдень снимемся да и пойдем к Шелагскому.

— Как к Шелагскому? — изумился Давыдов. — Неужели обратно?

— А куда же еще?

Никакие доводы не помогали — Сергеев упрямо стоял на своем. Не желая поднимать скандала в присутствии других офицеров, Давыдов повернулся и ушел в каюту. Там, наедине с дневником, он дал выход душившей его ярости: «Ну уж, прости господи, и моряк! Ему бы коров доить где-нибудь в захудалой деревне! Жилы из себя тянешь, не спишь ни днем, ни ночью, стараешься скорее взять астрономию, чтобы не задерживать движения, а его назад прет. Так вот злюсь, так злюсь — чуть не до слез...»

На обратном пути ледоколы тяжелых льдов не встретили, поэтому Давыдов и Ломан предложили Сергееву добраться до острова Врангеля. Решено было, что туда пойдет «Вайгач» — Давыдову требовалось определить на чукотском берегу еще несколько астрономических пунктов. Решение это вызвало подъем духа на «Вайгаче» и зависть таймырцев, но — что поделаешь! Остров, хоть и примыкал к территории России и был нанесен на карту лейтенантом русского флота Фердинандом Врангелем, но до того времени не посещался нашими судами. В дневнике Давыдова мы находим некоторые неизвестные ранее подробности исторического плавания «Вайгача». «Вайгач» радировал «Таймыру»: «Разбитый лед. Виден остров Врангеля». «Стоим у мыса Фомы. Сделали магнитные наблюдения. Предполагаем завтра производить съемку». «Высаживаем береговую партию. Ломан».