Журнал «Вокруг Света» №12 за 1987 год - страница 29

Во время беседы Энрике Менесес сказал, что он с живым интересом относится к изменениям, происходящим в нашей стране, и собирается расширить географию своего журнала рассказами о туристических маршрутах по СССР. Надеемся, что между нашими изданиями наладятся творческие связи.

Теперь уже, когда моя будапештская поездка далеко позади и память сама по себе отобрала разрозненные впечатления, те или иные мимолетности, вспоминаю день своего приезда, то, как в какой-то момент я заволновался, мне показалось, случилось непредвиденное: меня никто не встречает в аэропорту. Вспомнил я своего друга, много раз побывавшего в Будапеште и отлично владеющего венгерским языком. Он признавался мне, что никогда у него не было таких радостных и ярких впечатлений, как в тот первый раз, почти двадцать лет тому назад, когда он, еще не зная ни единого слова по-венгерски, очутился в этом совершенно незнакомом городе... Я уже решил было подойти к первому встречному таксишнику и назвать редакцию журнала «Вилаг Ифьюшага», как тут около меня возникла маленькая худенькая девушка. Узнав, что я — это «я», она представилась — назвалась Цецилией Чаки. Я насторожился и сразу же попросил разрешения звать ее просто «Чаки». Она легко согласилась и тем самым избавила меня от объяснений того, что у меня в предыдущей поездке в другую братскую страну уже была переводчица Цецилия и для новизны впечатления я хотел бы звать ее иначе.

Она улыбнулась, и как только мы оказались в такси, стала обговаривать со мной планы: куда и когда мы должны попасть. Я сразу уловил, что благое намерение на каком-нибудь сухогрузе прокатиться по Дунаю, кажется, не сбудется: в эти дни вода на Дунае упала, и суда стоят там, где их застало маловодье. Обещанный мне старый капитан, который хорошо знает реку, тоже застрял где-то на своем суденышке.

— Не волнуйтесь,— сказал я,— не будем задумывать ничего. Давайте надеяться на какую-нибудь случайную интересную встречу. А вдруг повезет?!

Бедная девушка, она еще не подозревала, что я люблю ходить всюду пешком и от своей привычки не отступлюсь. Тем более в незнакомом городе.

К вечеру, изрядно измотавшись, мы с ней сидели недалеко от собора Святого Матяша в маленьком кафе, принадлежащем двум сестрам.

Не знал я тогда, что некоторое время спустя часто буду вспоминать это кафе, брусчатку у его порога в бликах догорающей свечи и нашу с Цецилией Чаки неторопливую беседу; тихий шелест осенней ночи, усугубляющий пустынность каменных улочек с тесно лепящимися друг к другу домами из давних веков, и какую-то обособленность этого крепостного района высоко над Дунаем. Буду помнить дни, когда, попрощавшись с Цецилией Чаки после долгих хождений по городу по делам, снова, как почтальон в свой свободный день, совершающий длительные прогулки, пускался в пеший ход. Крутые улицы холмистой Буды, в одном из лабиринтов которой находилась моя гостиница, вели меня к мосту Маргит, а оттуда к проспектам равнинного Пешта. Возвращался я поздно, тем же путем, но прежде чем идти к себе в гостиницу, заглядывал в кафе двух сестер. Вечерами здесь, как в старину, зажигали свечи. В это время единственными посетителями здесь были парни хозяек кафе. Старшей из сестер могло быть лет двадцать пять, а младшей — от силы восемнадцать. Я присаживался к стойке, и одна из сестер ставила передо мной чашку кофе и клала пачку сигарет — тех, что однажды, еще в день приезда, заказал я.

В тот первый вечер у сестер звучала тихая ненавязчивая магнитофонная музыка, так же горела толстая свеча, парни стояли на своих местах, прислонившись к стойке буфета, а Чаки с хрестоматийной старательностью продолжала читать мне курс венгерской истории, начатый еще на улице. Говорила она о короле Матяше, о запустении двора после его ухода в мир иной, о тех временах, когда чужие короли лишь наезжали во дворец и, пообещав народу рай земной в будущем, долго не появлялись... Поддерживая разговор, я что-то рассказывал о московских театрах и совсем неожиданно и для себя и для Чаки пустился вдруг в рассуждения об истоках венгерского музыкального театра... Обрывки фраз долетали до сестер, и младшая украдкой бросала в нашу сторону взгляд, потом снова в полумраке слушала своего парня. Был момент, когда она посмотрела мимо меня, и вдруг зрачки ее глаз расширились, взгляд застыл. Я обернулся и увидел, что в кафе вошел крупный атлетического сложения молодой человек с девушкой, белоголовой и хрупкой. Они заняли высокие сиденья рядом с нами. Младшая сестра, кажется, больше не слышала своего парня, а старшая тут же с нескрываемым интересом принялась обслуживать вновь пришедших. Умолкла даже моя спутница, она то и дело косила глаза в их сторону. Я взял со стойки бумажную салфетку и написал: