Журнал "Вокруг Света" №6 за 1997 год - страница 42
Сыновья Михаила Павел и Сергей Третьяковы получили домашнее образование и всю жизнь были очень дружны. Нечасто бывает, чтобы имена двух братьев были столь тесно связаны и родственной любовью, и общим делом. В памяти людей они и сейчас живы как создатели огромной галереи русского искусства.
Они умело и обстоятельно повели торговое, а потом и промышленное дело. Им принадлежала известнейшая в России Новая Костромская мануфактура льняных изделий, успешно конкурировавшая с «американским хлопком».
Кроме того, Сергей Михайлович был избран в Москве городским головой и оба брата занимались благотворительностью, чем снискали большую признательность москвичей. Ими было создано весьма известное в Москве Арнольдо-Третьяковское училище для глухонемых.
Когда Павел Михайлович Третьяков передавал Москве свою галерею, которую уже давно называли «Третьяковкой», он хотел сделать это без всякого шума, не желая быть в центре общего внимания и почитания. В своем заявлении в Московскую городскую думу от себя и покойного брата он писал:
«Желая способствовать устройству в дорогом мне городе полезных учреждений, содействовать процветанию искусства в России и вместе с тем сохранить на вечное время собранную коллекцию...»
Эту же мысль, что его бесценная коллекция должна принадлежать Москве, он, как последнюю волю перед кончиной, повторил и в духовном завещании в 1898 году.
И надо сказать, братьям удалось «материализовать» свои деньги и превратить в колоссальную национальную ценность, в огромное собрание живописных полотен (к 1898 году около 8 тысяч картин), скульптуры и икон XI — XVII веков.
У каждого из братьев были свои живописные пристрастия. Сергей Михайлович тяготел к западно-европейской живописи, а Павел Михайлович собирал реалистические полотна русских художников, начиная с 1856 года. Можно не сомневаться, что если бы не Третьяковы, то большая часть из того, что мы сегодня видим в главных залах галереи, оказалась бы за рубежом, в частных собраниях.
Безукоризненный вкус, образованность, дружба с В.В.Стасовым и художниками-передвижниками во главе с И.Н.Крамским помогали Павлу Третьякову ориентироваться в потоке картин и безошибочно приобретать лучшее.
После революции все дома, принадлежавшие Третьяковым, были национализированы большевиками и, по свидетельству дочери П.М.Третьякова Александры Павловны Боткиной, «люди, вооруженные винтовками и называвшие себя «комиссарами», несколько раз устраивали в доме обыски. Искали в подвалах сейфы с драгоценностями и «буржуйское вино»...
Удивительно, что таинственные сейфы и клады, и не только Третьяковых, не давали покоя властям еще много лет спустя. Анастасия Платоновна рассказывала, что в конце 30-х годов на старых кладбищах, ссылаясь на особое разрешение и без особой огласки, стали разрывать могилы «царских сатрапов» в поисках драгоценностей. «В те годы даже покойникам не стало покоя, — говорила она ворчливо, — вскрывали фамильные склепы, разбивали гробы... Для безбожников этих не было ничего святого!»
Действительно, подобные действия властей сейчас кажутся настолько кощунственными, что им плохо веришь. Однако будучи в командировке в Ленинграде, я нашел время побывать в Александро-Невской лавре на могиле М. В Ломоносова. Меня сопровождал 38-летний директор Лавры. Я невольно обратил внимание на то, что в старой части кладбища могильные памятники неправдоподобно скученны и располагаются так близко к друг другу, что протиснуться между ними бывает крайне трудно.
В ответ я услышал нечто невероятное:
— Большинство старых памятников, включая времена Екатерины II, имеющих историческую и художественную ценность, сохранены, но передвинуты со своих мест, а остальные уничтожены. Поэтому многие надгробия хранят под собой в земле совсем других покойников.
Директор подтвердил, что в 1938 году и позднее в Лавре вскрывались многие могильные склепы даже под полом церквей, в надежде найти в гробах драгоценности.
А что же произошло с сокровищами Третьяковых?
Недавно я побывал в бывшем особняке братьев-меценатов. Несмотря на переделку и перепланировку внутренних помещений, попытался мысленно представить интерьер и убранство, которое здесь было 100 лет назад.