Журнал "Юный натуралист" №2, 1935 - страница 16

Две звезды, образующие переднюю стенку ковша Малой Медведицы, несколько ярче прочих. Если за ними понаблюдать всю ночь, то нетрудно заметить, что они обходят кругом Полярной звезды. Поэтому в старину их называли «Стражей».

Один путешественник рассказывает, что он ехал верхом по Средней Азии с проводником-узбеком. На ночь они остановились в степи. Лошадей привязали к колу, сами развели костер и, поужинав, улеглись на траву. Долго смотрел узбек на небо, лежа на спине, потом указал пальцем на Полярную звезду.

— Видишь», — сказал он путешественнику, — золотой кол в небо вбит, а к нему привязаны Кор-ат и Бул-ат (так звали лошадей). Они кругом кола бегают, — узбек указал на «Стражу». Потом он помолчал немного и кивнул головой на Большую Медведицу: — А это семь волов за ними гонятся. Вот и кружатся Кор-ат и Бул-ат вокруг золотого кола.

Если послушать все эти легенды и сказания, выделяющие Большую Медведицу среди прочих звезд, можно подумать, что семь звезд ее действительно тесно и неразрывно между собой связаны. Так ли это на самом деле?

Оказывается, нет. Ничего общего между ними нет и только случайно сгруппировались они на небе, образовав причудливый ковш. Пройдет несколько десятков тысяч лет, и люди, взглянув на небо, не найдут больше «золотого ковша», а звезды, его составляющие, образуют какое-нибудь повое созвездие.

Слева — стрелками показано направление движения звезд в Большой Медведице. Справа вид Большой Медведицы через 50 тысяч лет.

Юный астроном А. Потапов

Ясный вечер. На небе видна луна, освещенная почти наполовину. На улице довольно холодно. Одеваюсь теплее, забираю трубу, карманный фонарик, бумагу и карандаш и иду в свою «обсерваторию».

Пристраиваю трубу к штативу и начинаю наблюдение. Сначала никак не удается навести трубу на луну. Но вот луна поймана. Я рассматриваю лунную поверхность. Рассматриваю долго — уж очень интересно. По поверхности луны рассыпано множество ямочек и «колечек», как будто луна болела оспой. Это лунные кратеры, или кольцевые горы.

Особенно привлекают мое внимание три кратера. Из книжек я узнал, что они имеют такие названия: Екатерина, Кирилл и Феофил. Как раз в самой середине кратеров Кирилл и Феофил я вижу по маленькому темному пятнышку — это центральные горы.

Возможно аккуратнее зарисовываю их. Ниже этих кратеров я вижу темное пятно — лунное «море»; оно называется «Море ясности». В лунных морях совершенно нет воды. Море ясности со всех сторон окружено горными цепями. Горы особенно хорошо видны с правой стороны, их даже можно видеть на темной стороне луны. Здесь, оказывается, мы видим освещенные верхушки гор; здесь начинается день.

И если бы мы были с вами на луне и Море ясности, то мы видели бы солнышко совсем низко над горизонтом, конечно лунным.

Ниже Моря ясности хорошо вижу кратеры Евдокс и Аристотель; они кажутся глубокими ямами.

Начинаю зарисовывать.

Луна довольно быстро проходит через поле зрения трубы. Присмотришься, зарисуешь, посмотришь снова — луна уже ушла влево, опять нужно поправлять трубу.

На прощанье с луной рассматриваю ее до тех пор, пока она совсем не зайдет за дерево.

Как резко видны лунные горы, лунные «моря», какие резкие тени! Это потому, что на луне нет совсем воздуха, а значит, и туманов и пыли и даже самых легких облаков.

Мы у себя на земле не можем хорошо рассматривать далекие виды, потому что мешает воздух.

Кратеры и горы на луне. Зарисовка А. Потапова.

Текст и рисунки Я. Цингера

Инфузории — эти мельчайшие живые комочки, шарики и ниточки — имеют «органы и внутренности» не менее сложные, чем органы настоящих «больших», «высших» животных.

Наклоняясь над микроскопом, мы видим, как эти микроскопические зверьки, кто медленно, кто быстро, кто со скоростью стрелы, движутся вперед, нападают и убегают, поворачиваются, протискиваются, изгибаясь между водорослями. Можно рассмотреть и их «ноги» — тончайшие волоски, реснички, при помощи которых инфузория может плавать в любом направлении, а брюхоресничные даже ползают благодаря особым, более толстым ножкам и щетинкам.