ЗИМОЙ НА ПИК ЛЕНИНА (из книги "Мы растворяемся в стихии") - страница 6

Пещера от нашего дыхания осела, передвигаться в ней можно только ползком на четвереньках. Потолок набряк водой, отяжелел и кое-где начал отваливаться пластами на пол, на спальные мешки, на одежду. Куда шлёпался пласт, все промокало насквозь. Мы пытались заблаговременно снимать набрякшие пласты, но не всегда вовремя это делали. Наверное, только в книгах пишут об уюте и тепле о пещерах. У меня же осталось и впоследствии утвердилось о них мнение как о преисподней. К моменту выхода половина или, по крайней мере, добрая часть вещей была мокрой.

Общий выход назначен на 9.00. Встали в шесть при свече и начали «ленивые» сборы. По готовности ребята выходили на волю и ждали у входа. Разница между первым и последним из собравшихся составила примерно час. Первые достаточно промерзли. Рев и треск снаружи усилились. Перед тем как вылезти из пещеры, предвидя ожидание, я надел маску. Ее из своей меховой шапочки сшила мне мама. И теперь лицо не так страдало от холода.

Движение начали двумя связками. Первая Смирнов—Медведев—Чепчев — Гульнев—Дзарахохов—Воробьев. Следом вторая: Ильинский — Запека—Чумаков и я. Первая уже минут 10-15 как ушла. Наконец двинулись и мы. Вышли за перегиб и вновь окунулись в жуткую свистопляску злых духов. «Карнавал» набрал полную силу и был в разгаре. Первую связку не видно. У нас впереди идет Эрик, затем Чумаков, я и замыкает Запека. Левой рукой пытаемся хоть слегка перекрыть ревущий ПОТОК, лица полуповёрнуты от ветра. Чумаков и Запека без масок. Веревка между нами под напором ветра опять натянута дугой. Ногу ставишь на ощупь. Движение вперед медленное, если кто-то что-то не надел в пещере, здесь эту ошибку исправить невозможно. Низовая струя сильно хлещет по ногам, и приходится удивляться тому, что мы еще удерживаемся. В этот момент не двигаешься, пережидаешь, пока чуть уймется стихия. Сам по себе тридцатиградусный мороз не страшен, но в сочетании с высотой 6000 метров и ураганным ветром... Вижу, как впереди Чумаков оступается в неширокую трещину, некоторое время просто стоит на одном колене. Потом происходят совсем непонятные вещи. Володя становится на второе колено, а может струя воздуха заставляет его это сделать. Снимает с полувытянутой руки рукавицу, которую в мгновение ока уносит в никуда. То же самое делает со второй. Ильинский впереди на таком расстоянии, что деталей видеть не может. Он только ждет, когда Володя встанет. Я подхожу к Чумакову.

Рыская под напором ветра, двигается к нам и Запека. Володя,видимо, уже инстинктивно, пытается спрятать оголенные кисти рук в рвущиеся на ветру складки одежды. Голова опущена. Тут я понимаю, что с парнем что-то не то. Запека резко рванул его сзади за капюшон пуховки и принялся бить по лицу. Лицо окрасилось кровью, мелкие брызги даже сносило на меня. Только иногда я улавливал злое: «Встать! Встать!». Наконец услышал: «Хватит. Не надо. Встаю...»

Запека махнул мне рукой, чтобы я подошел. Мы забросили руки Володи к себе на плечи и медленно повели его вверх, вслед за Ильинским. Запека вытащил из-за пазухи свои запасные рукавицы, и мы с трудом, на ветру, надели их на уже бесчувственные руки Чумакова. Метров через пятьдесят сняли с него рюкзак и спрятали в скальных выходах, надеясь, что как-нибудь летом заберём. В рюкзаке была палатка. Другая, единственная теперь на десятерых, оставалась у меня. Больших усилий стоило нам преодолеть этот небольшой подъем на Раздельную. Теперь предстоял спуск. Одна надежда — сейчас увидим своих и они помогут. То и дело приходилось поправлять рукавицы на Володиных руках. Лицо — нос, губы, щеки, часть подбородка у него были желто-белого цвета. Запомнилось еще свирепое, без маски, лицо Запеки. И крик, которым он хотел перебороть, заглушить этот ад:

— Эрька!!! Ищи спуск!!! Он должен быть где-то правее!!!

И вдруг, как по волшебству, в этом раскалывающемся пространстве буквально на пять-семь секунд открылась вниз видимость метров на 300. В этом коротком кадре успели различить троих «работающих» на перилах, двоих по концам. Один, в нижней части перил, лежал. Природа как бы ухмылялась над нами или, наоборот, предупреждала: мол, рассчитывайте только на себя, на свои силы. У них тоже пострадавший. Увиденное восприняли молча, только еще больше озверели и начали спуск — к теперь уже скрытой в урагане перемычке.