Злобный критик - страница 17

И еще одну книгу из той же области включаю в список - хоть и понимаю, что навлекаю на себя обвинения в нескромности. Впрочем, Рустам Святославович Кац с его "Историей советской фантастики" - все-таки не вполне Арбитман. Кацу-исследователю дозволено ставить на уши историю литературы (по сути - страны), а Арбитману чаще всего приходится смиренно анализировать вещи реально написанные. До Каца "альтернативного литературоведения" у нас не существовала, да и после Каца... В голову приходит только альтернативное жизнеописание выжившего Чехова пера С. Моэма (то бишь Бориса Штерна). А жаль! Стилизация под скучноватый литературоведческий труд - это власть над полувымышленным миром, не стесненная ни литературными красотами, ни опасениями превратиться в нового Уинстона Смита из "1984". Камуфляж все-таки не тотален. Любой мало-мальски грамотный человек сообразит, что Александр Твардовский не писал поэмы "Теркин на Луне", а первый в СССР неподцензурный альманах назывался все-таки "Метрополь", а не "Лунариум"... Впрочем, вполне неглупые люди, бывало, покупались на Каца и даже к середине повествования верили, что так все и было.

Дальше в нашем списке будет "славянская фэнтези" в исполнении... Нет, упаси Боже, не Юрия Никитина и, извините, все-таки не Марии Семеновой ("Волко-Дав", "Волко-Два", "Волко-Три"). Включаем под тремя позициями три романа Михаила Успенского о Жихаре ("Там, где нас нет", "Время Оно" и "Кого за смертью посылать"). И рядом - роман о шести частях Валентина Маслюкова "Рождение волшебницы". Выстраивая свой фантастический мир, Успенский использует достижения историков и филологов, однако напрочь отказывался создавать унылое околоэтнографическое чтиво. Главным оружием в арсенале писателя станровится языковая игра, дающая толчок перекрестным аллюзиям, вольным ассоциациям, отчего повествование превращается в цепочку невероятно смешных перипетий. У Маслюкова также представлен мир славянской fantasy. Здесь все серьезно и мрачновато, однако этнография лишена нарочитой "исконно-посконной" густопсовости. Автор романа берет на вооружение всю необходимую жанру атрибутику, от братьев Гримм до Толкиена (есть тут и волшебные кольца, и колдовские книги, и роковые заклинанья), однако обращается с этой атрибутикой крайне дерзко, домысливая - а зачастую и переосмысливая - присущие ей родовые черты.

Отдельная позиция в списке - "Посмотри в глаза чудовищ" Андрея Лазарчука и Михаила Успенского. Николай Степанович Гумилев в своей посмертной жизни очень колоритен, а авторам, наворотившим четыре сотни страниц очаровательных небылиц (многие из которых сюжетно самодостаточны - спасибо М. Успенскому) удалось в финале закруглить повествование и связать концы с концами. Дальше у тандема (затем превратившегося в трио) начинаются провалы, которые невольно бросают тень и на самый первый их общий роман. Но затенить это веселое чудо природы соавторам все ж не удается.

И еще о соавторах. В моем списке их, помимо изначальных Стругацких, еще две пары: Евгений и Любовь Лукины - сборник "Когда отступают ангелы", Марина и Сергей Дяченко - городские фантазии "Vita Nostra" и "Пещера". По-прежнему считаю, что "малая форма" удавалась Лукиным (и удается Лукину) лучше, чем большая. Это же касается и Виктора Пелевина: бестрепетно включаю в список его первый сборник "Синий фонарь", в котором явлены зародыши всех его последующих (в том числе и будущих) романов...

Похоже, я размахнулся, и на пять последних (не по качеству, а по списку) произведений места осталось совсем мало. Ироническая фантасмагория от Марии Галиной "Гиви и Шендерович" - веселое чтение, порой заставлящее трепетать. Экспериментальный роман от Сергея Жарковского "Я, Хобо: Времена смерти" - счастливое доказательство того, что текст фантаста даже сегодня, при наличии таланта, может УДИВИТЬ. Космическая опера от Евгения Филенко "Галактический консул" - образчик жанра, автору этих строк невероятно симпатичного. Роман воспитания от Владислава Задорожного "Защита от дурака" - достойнейший пример текста с ЭВОЛЮЦИОНИРУЮЩИМ героем. Ну и наконец - "Многорукий бог Далайна" Святослава Логинова. Об этом романе ничего не могу сказать, поскольку в свое время так его и не прочел. Но готов поверить уважаемым людям, что книга достойная...