Злые пьесы - страница 14
Герман: Знатная погодка!
Вольфи: Ваш муж сказал, что я могу жить у вас, но мне кажется — из этого ничего не выйдет.
Герман: Как это?!
Рези: Вы не можете так поступить с нами!
Вольфи: Я много курю, к тому же вас должно коробить, что я не силен по части всякого там уважения.
Рези: Ничего страшного, мы к этому привыкли. У нас жили разные молодые люди, И у всех были свои причуды.
Герман: Мы люди покладистые.
Вольфи: Вы ведь сказали, я могу бесплатно…
Рези: Само собой, как говорится, ради Бога!
Герман: Понимаете, у нас никогда не было детей…
Рези: Но детская у нас есть. И когда мы встречаем молодого человека без крыши над головой или который домой возвращаться не хочет…
Герман: …Или не может…
Рези: Мы предлагаем ему приют.
Герман: Мы не можем равнодушно смотреть, как молодые на рожон лезут…
Рези: И если такой птенчик выпадет из гнезда…
Вольфи: Я не птенчик. И я курю.
Герман: Ну, это мы выдержим.
Рези: Гладишь, когда-нибудь и бросите. Пойдемте, посмотрим комнату. Вид отсюда, к сожалению, не ахти, окна — во двор, зато тихо, никакого шума.
Герман: И туалет в квартире есть. Вода, разумеется, тоже.
Рези приносит из прихожей сумку Вольфи, идет с ним в соседнюю комнату, через некоторое время возвращается. Герман осушает свой бокал, затем — бокал Рези, снимает ботинки, ложится на канапе.
Рези: Он курит.
Герман: Опять нудишь. Нельзя быть такой привередой.
Рези: Все равно ты — мое сокровище. А курильщик все-таки лучше, чем ничего.
Герман: Сегодня и так туго пришлось. Началась такая давка, что у меня аж поджилки затряслись, словами не передать.
Рези: Почтения ни на грош. Ты уж поверь мне, котик, мы очень правильно делаем, что берем его к себе, иначе он плохо кончит.
Герман: А как толпа забурлила, я тут же дал тягу. А ты и не заметила?
Рези: Королева мне улыбнулась.
Герман: Да, я слышал, как ты визжала.
Рези: А потом ты исчез.
Герман: Так вот. Несмотря на волнение, головы я не терял. Тетки лупили его сумками, он оторвался, я — за ним. Делаю вид, что мне тоже досталось. А иначе как бы он мне доверился?
Рези: Ах ты, сокровище мое битое! Еще содовой? Или кофейку сварить?
Герман: Свари.
Рези идет на кухню, звякает посудой. Входит Вольфи, садится за стол и закуривает.
Герман: Ну, как вам комната?
Вольфи: Сойдет.
Рези (Из кухни.): Так вам понравилась комната?
Вольфи: Сойдет.
Входит Рези и ставит на стол поднос с полдником.
Рези: Опять он курит. Давайте-ка полдничать.
Вольфи тушит сигарету. Рези убирает пепельницу и накрывает на стол.
Рези: Господи, мы ведь до сих пор не знаем, как вас зовут!
Вольфи: Вольфганг Ауэр.
Рези: Вольфик! Боже мой! Вольфик! Вот теперь мы родные души. Вы для нас Вольфик. Что скажешь, Герман?
Герман (Подходит к столу, гладит Вольфганга по голове, затем садится.): Вольфик…
Рези: Ну расскажи нам о себе, Вольфик. Я с тобой на ты, потому что в матери тебе гожусь.
Вольфи: Даже в бабушки. Обращайтесь ко мне на ты. Но расскажите, что я должен рассказывать. Я только начинаю жить.
Рези: У тебя, наверно, несчастливая юность. Глазки больно грустные. Но теперь все будет иначе, вот увидишь.
Вольфи: Не знаю… Тут то же, что и дома.
Рези: Почему же ты ушел? (Вольфи пожимает плечами.) Да ты кушай, кушай! (Вольфи принимается за еду.) Родители-то еще здравствуют?
Вольфи: Если не умерли с позавчерашнего дня.
Рези: Так ты ушел позавчера?
Вольфи: Да.
Рези: А искать тебя не будут?
Вольфи: Я им сказал, что ухожу.
Рези: И тебя так легко отпустили?
Вольфи: Мать ревела.
Рези: Ясное дело. Материнское сердце. А вот вы, молодые, буквально жестокосердны.
Вольфи: Я сказал, что уезжаю в Австралию.
Рези: Сейчас мама, небось, думает, что сынок по морям плывет, а ты сидишь в нескольких километрах от нее.
Вольфи: Пожалуй, подальше.
Рези: Ах, ты не из Вены?
Вольфи: Мне что, уйти?
Рези: За кого он нас принимает, Герман? Нам-то какая разница!
Вольфи: Я из Граца.
Рези: Из Граца?! Мы знаем Грац! Верно, Герман?
Герман: На Шлосберге отлично кормят.
Рези: Как можно покинуть Грац?
Вольфи: Я тоже задаюсь этим вопросом. Как далеко надо запилить, чтобы никогда не возвращаться туда.
Рези: Тебе весь свет исколесить охота. Но поверь моему опыту: тебя еще потянет домой, для человека нет лучше места, чем родина.