Знак Калта - страница 83
неотвратимости, ночной охотник рвет тела, души и миры/ участились. Меллисен
приходилось почти постоянно его поддерживать. Ноги толком не слушались. Каждому
шагу так мешали /разрез, текущая кровь, громадный нечеловеческий разум, кольца змеи, душитель света и надежды/ пронзительные образы/добыча схвачена на бескрайней
равнине, вечный край костей и дикой смерти, безумие, обретшее плоть и мощь, пожирает
жизнь, давит мясистый череп/ что нарушалась координация, как будто тело не могло
вспомнить, что делало мгновение назад. Былое ликование покидало его. Бланшо пытался
сдержать волну и начинал тонуть в ней.
В сопровождении толпы численностью почти в сто человек он и Меллисен двигались по
разрушенной пещере. Бланшо гадал, не проходили ли они здесь уже. Он не знал этого
наверняка.
Однако вокруг шли люди, и теперь заговорщики изо всех сил будут стараться держаться
перед облавой. Изможденный Бланшо посмотрел на холм из обломков.
– Я не могу идти дальше, – сказал он Меллисен.
– Надо отдохнуть, – согласилась та.
– Нет, – покачал он головой. – Нет времени. Нам нужно отыскать всех. Я буду ждать
здесь, – Бланшо указал на холм.
– Теперь нас достаточно, – он вздрогнул, когда /голод/ голову пронзила волна злобы. Удар
состоял из образов и криков, потребностей и слов. Это было пророчество /человечество
труп, он болтается, он разорван, ребра обнажены и переломаны крушащими зубами смеха, труп никогда не оставляют в покое, он вечно пляшет у космического занавеса, мертвый, но в агонии, боли всегда мало, резни всегда мало, чтобы утолить жажду ухмыляющейся
ярости/ и приказ. Натиск. «Нет», – подумал Бланшо, сопротивляясь изо всех сил, но он
слабо понимал, что отвергает. Напор усиливался, и нашептывания стали неотличимы от
образов. При звуке слов на темном наречии единственное, что он мог сделать – сдержать
крик.
Он вытер кровь /капля, поток, шквал, наводнение заливает галактику, потоп грядет для
всех/, текущую из носа, набрал воздуха и снова заговорил с Меллисен.
– Разделитесь на группы, – произнес он. – Накройте большую территорию.
– Да, – отозвалась Меллисен. – Мы приведем всех к вам, – она была обеспокоена. – С вами
все будет в порядке?
Бланшо кивнул.
– Нужно сесть, – пробормотал он и пополз по щебню. Острые рокритовые грани
раздирали плоть на руках и ногах. Он добрался до вершины горы и рухнул, судорожно
хватая воздух. Шепот /слушай слушай слушай слушшшшШШ/ вонзал когти в уши,
наполняя голову /зачем надеяться, зачем тянуться к скорбной и безжизненной лжи, когда
есть ложь более великая, величественная, великолепный абсолют отрицания, столь
грандиозная ложь, что она попирает реальность с ее подобающей истиной/ ядом. Это был
бесконечный круговорот ненависти и хаоса. Обещания, проповеди, искушение кровью
/отвернись от самоотрицающего бога, сокруши его, разбей на куски, вкуси силу
ликующего предательства/ наползали друг на друга. Предложения дробились / отдай мне
свой разум свою волю свою личность свою душу дай мне пировать дай пустое
мученичество никогда прыжки на рассвете всегда рев черных как ночь клинков/ и
поглощали друг друга. Фразы полностью теряли смысл /паучья хватка рвущейся плоти в
лопающемся глазу, рассссссеки невинного зубом смерти/, оставалась лишь угроза. Однако
были /глаз тьмы челюсть тьмы коготь тьмы злоба тьмы зов тьмы мысль тьмы песнь тьмы
бог тьмы бог тьмы бог тьмы БОГ ТЬМЫ/ и рефрены.
Это был /скоро скоро скоро, о, кровавая круговерть/ хохот неизбежности. Улыбка
/сломатьхребетубить/ клинка, распиливающего кость. Почему после всех славных
дневных трудов нашептывания не стихали? Быть может, это подавало голос отчаявшееся
зло, огрызающееся перед смертью. Так и должно было быть. Это доказывало его
растущую силу.
Как и то, что произошло далее.
Меллисен и ее разрастающаяся армия разошлись по аркологии. Они окружили жителей.
Перед взором Бланшо началось бесконечное шествие. Это была другая сила. Власть. Он
сидел, прислонившись к скальной плите, которая выступала на вершине груды щебня, словно распростерся на сломанном троне.
Бланшо не получал удовольствия от этой силы. Преодолевая нарастающую боль, он