Знамя над рейхстагом - страница 47

— Оля-я, вернись, Оля! — закричали ей радисты, наблюдавшие за происходящим. Но девушка уже скрылась за углом дома. Тотчас оттуда брызнула автоматная очередь. И тут случилось нечто невероятное. Неприятельские солдаты, будто напуганные Олиной стрельбой, начали поспешно отходить в лес.

Но чудес на свете не бывает. Просто оказалось, что в тыл противнику зашла рота из алексеевского полка и открыла залповый огонь. Смертельная опасность, нависшая над нами, миновала. Возбужденные боем офицеры громко смеялись и шутили:

— Вот ведь подошла Оля и сразу немцев отбросила!

— Причем, заметьте, с большими потерями для них — даже раненых побросали.

— Да, не то что те герои с полуторки. Откуда они, кстати? Наши?

— Нет, не наши. Это, по-моему, какие-то заблудившиеся артиллеристы…

День, густо насыщенный событиями, сменился сумерками. А вслед за ними быстро и незаметно подкралась ночь. Но бой не утихал. На поросших лесом высотах вспыхивали яростные схватки. В темноте наши и немецкие боевые порядки перепутались окончательно. Командиры батальонов, оторвавшись от соседей, занимали круговую оборону или начинали пробиваться навстречу друг Другу. Управление боем терялось. Борьба шла на ощупь. В лесу завязывались рукопашные поединки.

На левом фланге дивизии, где действовал 756-й полк, положение осложнилось. Наш сосед — 207-я дивизия — отстал километра на три. И гитлеровцы, введя в бой резервы, начали теснить Зинченко. Дело принимало плохой оборот. Надо было немедленно и полностью восстановить управление боем, овладеть инициативой.

Зинченко получил приказание наступать несколько правее, прижаться к 647-му полку. Вся артиллерия дивизии обрушилась на огневую систему противника. После артудара все батальоны были подняты в атаку. Положение на левом фланге немного улучшилось.

С упорнейшим сопротивлением столкнулся и 469-й полк. Все три комбата этого полка — Ионкин, Давыдов и Хачатуров — действовали с исключительной отвагой и находчивостью. Получив артиллерийскую поддержку, батальоны рванулись вперед. Все переплелось — выстрелы, хлопки гранат, вскрики ярости и боли. Гранаты порой использовались как молотки — ими колотили вражеских солдат по голове.

Славно поработали в этом бою саперы 469-го полка под командой Владимира Николаевича Колоколова. В кромешной тьме им приходилось резать проволочные заграждения, обезвреживать минные поля, очищать дороги для пехоты и танков.

После полуночи доклады командиров полков и батальонов, поступавшие на КП дивизии, уже свидетельствовали о том, что войска обрели взаимодействие и ведут организованное наступление. Эти сообщения радовали. Крепла уверенность, что дивизия не хуже других справится с поставленной задачей.

До рассвета оставалось недалеко. Скрипнула дверь, и в дом вошел Михаил Васильевич Артюхов. Начальник политотдела был в приподнятом настроении, глаза у него горели. Он только что вернулся из подразделений.

— Отчаянно сражаются ребята, — заговорил Михаил Васильевич, энергично жестикулируя. — Просто орлы! Знаете, как сержант Аганцов из четыреста шестьдесят девятого отличился? Вырвался со своим отделением вперед. Человек двадцать они уничтожили. Сам сержант с десяток уложил из автомата. Гитлеровцы окружили их. Патроны у ребят кончились. Начали отбиваться гранатами, потом до прикладов дело дошло. Все полегли, один Аганцов остался. Левую руку ему перебило, потом еще четыре ранения получил. Но захваченной позиции не сдал. Кидал гранаты до последнего, пока не подоспели наши. Его на носилках в медсанбат — и тут же листовку выпустили: «Бери пример с сержанта Аганцова!» Исключительно высокий боевой дух у людей, точно говорю!

На востоке разгоралась утренняя заря. Стрельба заметно стихла. По дороге мимо нашего наблюдательного пункта потянулись небольшие группы пленных. Пришла приятная весть: за сутки боя нами захвачено двадцать самоходок, или, как называли их немцы, штурмовых орудий. Их отправили в 991-й полк к Гордееву. У самоходчиков ведь частенько случались те же заботы, что и у летчиков, и у танкистов: потери в боевых машинах восполнялись медленнее, чем потери в людях. И оставшиеся «безлошадными» артиллеристы жаждали заполучить хоть какое орудие…