Золотая блесна. Книга радостей и утешений - страница 8
Обрывки мыслей… Синяя вода… Во сне я вскрикиваю… Красные осины, горнист и барабанщик в алых галстуках, в пилотках и трусах — застыли возле Колизея.
Вытряхиваю их из головы и до утра сознание мое отсутствует, но интересно, есть ли у меня живое прошлое до моего рождения, отмеченного в паспорте? Бессмертие души не после смерти, а до возникновения моей телесной оболочки?
Если я был в промежутке живого отсутствия длиною в миллионы лет, я буду и в промежутке № 2, вода и воздух сохранят меня, мой закодированный образ, невидимый, но мало ли невидимых реальностей. Разве мы видим музыку? Разве мы видим запахи цветов и мысли?
Не усложняя призрачную жизнь (особенности нашей памяти), мы сохраняем смутное воспоминание о своем существовании до появления из чрева. И запахи воды напоминают нам о живом отсутствии… Жизнь после смерти — утешение для тех, кто целует крест и ставит свечки. Жизнь до рождения — вот упоительная тайна моего присутствия!
Третий и тридцать третий мне неинтересны, они из чрева матери, меня волнуют первый и второй… Они откуда?
*
Иду песчаной полосой вечернего отлива.
Под ногами она сырая, серая, а впереди блестит.
Мне хочется пойти по золотой блестящей полосе, но между нами — серый промежуток, я не могу его переступить.
Иду по серому песку, а золотой все время впереди, и я иду туда, полуслепой от блеска, и смеюсь, смеюсь бессильным смехом — затянуло!
Магия недосягаемости уже ведет меня, лишь несколько побочных мыслей неясно возникают на ходу и белые зигзаги чайки сопутствуют как ангел здравомыслия.
Иду на блеск, но чувствую, что появился страх и контролирует пределы отрешенности…
Я сел на камень, закурил и стал смотреть в другую сторону. В глазах еще сверкала золотая полоса, заманивая в бесконечность.
В тоскливой тишине пустого берега я нехотя поднялся и пошел к причалу, где живут биологи.
Хотелось есть и голод становился все острее. Желание дойти до пристани и возвратиться с теплым белым хлебом — стало целью, но уже доступной. Сосредоточившись на ней, я обманул недосягаемость…
Перехитрил ее обычной целью и снова стал счастливым рыболовом.
Во вторник и в четверг сюда приходит катер из Чупы и я боялся опоздать.
*
— Как интересно ты сказал…
— Что я сказал?
— Движения не исчезают.
— Ни одного! Я накопил их миллионы — с детства, когда махал удилищем и наклонялся под свисающими ветками. Сегодня я — миллионер движений. Они — мой золотой запас, мой тайный капитал. Они спасут меня от жалкой участи смешного старика, не попадающего в рукава руками, не чувствующего на подбородке крошку от печенья, пожалуй, это стоит записать, до вечера забуду.
Их тайна в том, что их пронизывали чувства — восторг, азарт. Только они не исчезают.
Марухин говорит:
— Олег, возьми ведро и с чувством принеси воды!
— А ты с восторгом подмети полы!
Выходим на тропу и продираемся сквозь сухостойный ельник. Естественная иглотерапия…
Олег отводит ветку и открывает впереди реку. Марухин на ходу срезает подосиновик.
— Движения не исчезают!
*
Вечером я отошел от дома налегке — набрать на ужин подосиновиков и оказался перед незнакомым озером. Меня насторожила тишина. До этого я слышал шум порога, но грибы заманивают…
Вечер был тихий, серый, затаенный, и я не знал, где солнце. Пошел назад к реке и не нашел реку. Вернулся к озеру, но озеро исчезло. Я заблудился!
До темноты остался час, не больше, и жутковатый холодок проник в меня, на севере можно идти неделю и никуда не выйдешь. Ни людей, ни огней, только мои следы.
Только мои следы… А это значит, что корни срезанных грибов — мои следы! По ним я раскручу обратную дорогу.
По ним я раскручу… И никогда я так не радовался боровикам и подосиновикам, как срезанным корням!
В темнеющем лесу я вскрикивал, увидев почерневший корень, а вот и белый, хорошо заметный, и снова темно-фиолетовый… Слух, обостренный страхом, уловил далекий шум порога. Я раскрутил свои круги и наконец увидел сквозь кусты реку, но сразу не узнал ее.
Я вышел к Малому порогу. Вот куда завернуло меня! Километров на пять. Лес водит человека, и грибники не замечают, что идут по кругу, повторяя незаметно для себя движения планет и звезд. К тому же правая нога сильнее левой, и нас заносит влево, против хода циферблатных стрелок.