Золото прииска «Медвежий» - страница 4

Сидеть Олейнику было еще очень долго, а дорога в Москву заказана навсегда. Жена его долго раздумывала, но после девяти лет разлуки рискнула приехать в Якутию вместе с детьми.

Олейнику за сорок. Обычно смурной и малоразговорчивый, он оживляется, когда речь заходит о семье…

Под горячую руку Олейнику лучше не попадаться. С неделю назад, обтачивая на токарном станке коленчатый вал, Мишка Тимченко зазевался и запорол дефицитную железяку. Олейник долго рассматривал испорченную деталь, потом швырнул ее в сторону и залепил Мишке в ухо. Удар был от души, Кутузов взвыл и едва устоял на ногах.

Мишка полдня отсиживался в кустах, пока Олейник не успокоился. Скажу сразу: на трогательную картинку «заботливый отец и любящие дети» отношения между нами и Олейником не тянули.

В лагерной иерархии Олейник был неизмеримо выше двух деревенских сопляков вроде меня с Мишкой, и снисходить до нас он не собирался. Но справедливости ради скажу, что Олейник отличался от большинства блатных, пробивших свое бригадирство кулаками. Излишне к нам он не придирался, и вместе с нами ковырялся в старых дизелях, не отлынивая от грязной работы.

Дизельный участок располагался метрах в ста от лагерного ограждения. Мимо шла накатанная дорога, ведущая из прииска и военного городка в лагерь. Участок был огорожен колючей проволокой. Но под три провисших витка можно было легко поднырнуть, а надпись на столбе, гласившая, что «посторонним вход строго воспрещен», никого не пугала.

Посторонние к нам ходить любили. У нас имелась просторная, всегда хорошо натопленная сторожка, а на другой половине ее — небольшая мастерская, где можно было произвести всякий мелкий, нужный в хозяйстве ремонт.

В дальнем углу пятачка располагался навес, под которым стояли бочки с соляркой и валялся разный ненужный хлам. Здесь, в теплое время года, в укромном закутке среди бочек было хорошо вздремнуть или перекинуться в картишки.

У оглушительно хлопающего дизеля нас встретил дед Шишов, четвертый член нашей бригады. Недавно ему стукнуло шестьдесят шесть лет, а в лагерях он сидел с сорокового года. Он умудрился не только пережить всех своих ровесников, но и сохранить здоровье и большую часть зубов.

— Все нормально? — отрывисто спросил Олейник.

— Нормально, Иван Григорьевич, — закивал и заулыбался Шишов.

Улыбка у него сладенькая, почти сахарная. Он ее не жалеет ни для кого, но мы с Мишкой деда не любим и в знак нашего неуважения никогда не обращаемся к нему по имени-отчеству — Петр Анисимович. «Эй, дед!» — и все.

Натура у деда Шишова паскудная. Может, только поэтому он пережил войну и своих ровесников. Он необыкновенно жаден, постоянно хитрит и к тому же не чист на руку.

— Масло на первом дизеле сменил? — спросил Олейник.

— Сменил. Конечно сменил!

Дед начал многословно рассказывать про смену масла, но бригадир его бесцеремонно прервал, догадываясь, что Шишов выполнил далеко не все, что ему было поручено.

— Солярку в баки залил?

— Залил.

Эти мелочи дед сделал, зато не снял головки цилиндров с третьего запасного двигателя, которые мы собирались сегодня переставлять на первый.

— Радикулит замучал, — пожаловался он.

Олейник выругался сквозь зубы и с минуту раздумывал, заставить ленивого деда работать или отпустить отдыхать. Шишов вздохнул и по-собачьи преданно уставился в глаза бригадиру. Неделю назад Шишов получил из дома посылку и поделился с Олейником табаком и салом. Сало бригадир отнес семье, а дедов табак курил до сих пор, так что момент для придуривания Шишов выбрал психологически верно.

— Ладно, иди, — буркнул Олейник, не глядя на хитрого старика.

Мы с Мишкой сплюнули и промолчали. Табаку и сала нам почти не досталось, хотя дед и был моим земляком. Оба жили до осуждения в Инзенском районе Ульяновской области, а села наши отстояли километров на двадцать пять друг от друга. Но из всех земляков дед Шишов признавал лишь одного писаря Рябуху, у которого хранил продукты и кое-какие личные вещи.

Мы сняли телогрейки, облачились в замасленные спецовки и взялись было за двигатель, но внезапно поступила новая команда. Пришел майор Макаров и приказал Олейнику срочно выделить Малькова, то бишь меня, и Тимченко в распоряжение горного мастера Лунева сроком на два дня. Есть срочная работа. А взамен нас путь подежурит Шишов.