Золото Севера - страница 9
— Слухай, Жорж, допомогай, бо одного мэнэ кони нэ послухають.
Первая попытка набросить седло на белую дикарку окончилась плохо: лошадь рванулась, сбила с ног завхоза, убежала в тайгу и долго не хотела выбираться из зарослей.
— Ну, чортяка, — ругался Мыкола Карпович, — выходь за лису, — упрашивал он, заставляя хохотать Жору.
Пришлось белую оставить в покое. Принялись за вторую, рыжую. С величайшими осторожностями привязали лошадь к дереву. Жора угощал ее сахаром, а сзади подкрадывался с седлом завхоз. И в тот самый момент, когда седло готово было опуститься на спину, лошадь бросилась в сторону.
Начали все сызнова. Второй «сеанс» закончился тем, что рыжая разорвала веревку и тоже убежала. Махнули на лошадей рукой. Три дня о лошадях не вспоминали, на четвертый они сами напомнили о себе. Вернее, напомнила белая. Она попалась на… воровстве. Просунув голову в дверь палатки, сожрала хлеб, лежавший на столе. Мыкола Карпович негодовал:
— Робыть нэ робыш, та ще й крадэш! Ось я тоби!
И он приступил к исполнению нового плана.
Нашли два рядом растущих дерева, завели между ними «воровку» и, усыпив ее бдительность сахаром, крепко привязали. Теперь завхозу удалось набросить седло. Лошадь рванулась, но деревья и веревки крепко ее удерживали. Дикая-белая задрожала и затихла, сдалась. Укротили и рыжую. Но когда Жора попытался было сесть на нее, он вмиг очутился на земле. Лишь недели через две лошади привыкли к вьюкам. Пока Мыкола Карпович и Жора строили и возились с лошадьми, они меньше страдали от комаров. Но когда последняя ялынка была прибита, внимание переключилось на комаров. Особенно доставалось завхозу. Он бил ладонями по лицу, шее и наконец не выдерживал, разрывал рубаху на груди и кричал:
— Пыйтэ мою кров, прокляти!
Призыв, конечно, был моментально услышан. Мыкола Карпович поспешно бежал к дымокуру.
На ночь, забравшись в палатку, тщательно заделывали все щели. Но избавление было недолгим, неизвестно как комары все же проникали в палатку.
Раздавались звонкие шлепки, на комаров сыпались проклятия.
— Ты на кого же бросаешься, черт таежный, на самого Жоржа Рылу?! — восклицал Жора. Он любил, чтобы его называли Жоржем. Но так как это бывало очень редко, Жора сам себе доставлял удовольствие. Он то и дело произносил:
— Жорж, пойдем на охоту.
— Жорж, куда ты девал ведро?
— Редкое у меня имя, — говорил он. — Сколько есть известных людей с таким именем? Раз-два, и обчелся. Вот есть в Армавире Жорж Козлов, директор подсобного хозяйства, да еще в Певеке начальник поисковой партии — тоже Жорж. Их два да я третий.
— А про Жоржа Бизе ты нэ чув? — спрашивает Мыкола Карпович.
— А в какой он партии работает?
— Жорж Бизе — французский композитор.
— Ну он будет четвертым, принимаю в свою компанию.
…Как-то с реки донесся выстрел, потом второй. Кто бы там мог быть? Двинулись на звук, но никого не обнаружили. Собрались было возвращаться и тогда увидели баржу. Оказывается, она еще осенью прошлого года села на мель и зазимовала.. Весной сюда добрались два матроса. Половодье сняло баржу с мели, и теперь матросы ждали пароход. А пока что скучали да охотились. Сегодня тоже вышли на охоту и, к своему удивлению, встретили… белого медведя.
— На такие байки и мы мастера, — отрезал Жора.
— Ну, если сомневаетесь, посмотрите на эту «байку» в натуре, вон она лежит, — указал матрос на берег.
Действительно, там лежал убитый белый медведь.
— Ну и ну! — удивился Жора. — Как же косолапый затесался сюда, в тайгу?
— Самим интересно бы узнать, да не у кого.
Белый медведь долго оставался загадкой. Лишь через месяц Жора случайно узнал, в чем дело. Но об этом — позднее.
«Базовики» часто навещали «баржевиков». Скоро заскучал Мыкола Карпович. Да и Жоре было не очень весело. Он нарисовал на картонке календарь и каждый миновавший день отмечал крестиком. При этом качал головой:
— Ох, еще не скоро наши прибудут, еще ждать и ждать!
Мыкола Карпович весь день ходил сонным, так как раз десять принимался всхрапнуть, но комары поднимали его.
Однажды вечером на берегу возле базы раздался выстрел.
— Шо воно такэ? — удивленно спросил завхоз.