Золотое колесо - страница 7

Неутомимый романтик спокойно направился к парню. Профессия приучила его к самым неожиданным ситуациям и умению находить общий язык с самыми различными людьми.

— С праздником Успенья Богородицы! — произнес он, подходя к Кесоу и приветливо протягивая ему руку. Это не могло не обезоружить незнакомого парня, не могло не настроить на более мирный лад. И Лодкин не ошибся.

— Спасибо, братуха, — миролюбиво ответил абхаз.

Гость представился. Он пояснил, что приехал в общем-то к ребятам из филиала Обезьяньей Академии, но основная его цель — познакомиться и пообщаться с местными людьми, выяснить настроения, как он делал это намедни за Ингуром у мингрелов.

— Ты — разведчик? — спросил Кесоу, и трудно было угадать по его тону, равнодушно он спросил или с деланым равнодушием.

Тут гостю бы расхохотаться и этим обстановку сразу разрядить. Но Лодкин обо всем, что касалось главного дела его жизни, не мог говорить без пафоса.

Разговаривая, Лодкин часто проводил пальцами по волосам, тронутым сеной. Эти его знаменитые волосы, стянутые, как всегда, простой бечевой, ниспадали на плечи. Человеку, равнодушному ко всему, что не касается его собственного благополучия, могло показаться, что роста Лодкин был чуть выше среднего, тогда как на самом деле вся его импульсивная фигура свидетельствовала о темпераменте и альтруизме — чертах характера, подвигавших его не то чтобы носить по белу свету оливковую ветвь, а самому быть раскидистым древом известной, но недостаточно оцененной (миро)творческой организации «WORD & DEED». Однако не организация эта виновна в том, что до сих пор ее знали мало. Народы и государства в последние десятилетия только сладко улыбались друг другу, откладывая груз проблем на плечи нашего поколения.

— Я ненавижу совков не меньше вашего! — начал гость. Лодкин никогда ничьим разведчиком не был. Он представлял «WORD & DEED», и только «WORD & DEED», которая разработала новые методы мирных инициатив, идущих снизу и…

— Ты из ЦРУ, — мягко перебил его Кесоу.

Этот недоверчивый юноша сам был роста выше среднего и замечательно смуглолиц. В отличие от Лодкина, источавшего миролюбие и снисходительность, — и комплекцией, и осанкой парень как бы вызывал собеседника по-дружески помериться силой. Здоровый цвет лица, характерный для людей, проводящих каждое лето на горных пастбищах в обществе чабанов и овец, гармонично сочетался на его лице с выражением ума и памяти, столь необходимых, чтобы запомнить все прозвища барашков, все легенды и были чабанов и все названия созвездий — материя необходимая, если вздумается пойти с арканом за семь рек. Огонь в его глазах свидетельство горячего сердца — до сей поры расточался на мелочи быта, однако Лодкин знал по опыту, что именно такие энергичные, но мирные и наивные парни, если их усилия пустить в правильное русло, могут принести пользу хотя бы на уровне своего кишлака, точнее аула — это же Кавказ! А на предположение о причастности к ЦРУ Лодкин улыбнулся и покачал гривой. Шпиономания советских людей была ему известна.

Кесоу спокойно решил, что можно вести патлатого к дяде. Разведчик он американский или нет — это дела не меняет. С виду он вполне сойдет за бича. Платон отведет его подальше от глаз жены. Уже дорога будет стоить нервов агенту ЦРУ. В укромном месте Платон спросит: «Ты — бардяга, вообще?» Тот со страху зажмурится. А не зажмурится — тем хуже для него. «Ты бар-р-рдяга, да-а?!» — еще раз спросит дядя, занеся над бичом кулак величиной с кувалду. Агент 007 зажмурится. Так начнется праздничный день для дяди, с укрощения сильного, работоспособного бича.

— Сходим к моему дяде. Он очень колоритный старик, прошел Рим и Крым, — предложил Кесоу. — Много чего может рассказать.

У выхода из кладбища Лодкин сорвал цветок жасмина, что дало повод Кесоу предположить, что он не обычный бич, а чудак, хиппи. Но тут Лодкин принюхался к цветку с таким удовольствием, что Кесоу решил: обычный бич. И снова оказался не прав.

А еще у дяди хороший бич уже был в доме, и он подошел к делу с неожиданной стороны. Недаром дядя Платон в этом году решительно вознамерился войти в тройку старейшин деревни. Он сумрачно выговорил племяннику: — Никогда не делай поспешных выводов по внешнему виду! Этот парень отрастил себе космы, потому что он — грамотей. А все грамотеи со странностями.