Золотой поезд - страница 20

- Твое счастье. Всего не съели, - засмеялся Ребров, - хоть крысы, а знают, что жевать.

- Дежурный, кошек! - закричал комиссар.

Дежурный тащил большую бельевую корзину, в ней клубками сидели и мяукали пестрые, серые, черные и рыжие кошки, встревоженные необычайным путешествием.

- Откуда это? - захохотал Ребров.

- Пока тебя ждали, он с отрядом, - махнул комиссар на дежурного, - конфисковал всех котов у окрестных обывателей.

Если кто-нибудь скажет, что хорошо знает Северный Урал, не верьте ему. Еще много лет географические карты будут обозначать эти места бледными штрихами, без названий, а многочисленные и могучие реки будут намечены наугад пунктиром. Русские живут здесь небольшими селениями по реке Каме бок о бок с туземцами-пермяками, севернее - с зырянами, а еще севернее и восточнее - с вогулами и остяками.

Кизеловский угольный район - первый подступ к Северному Уралу и конечный пункт Среднего.

Ребров едет на паровозе. Сзади - теплушка с грузом и семью товарищами.

Проехали уже Чусовую, и локомотив все чаще и чаще берет высокие подъемы. Лесистые скалы нависли высоко наверху, обнажая уральские породы; внизу мелькают реки, даже с высоты заметна быстрота их течения. По притокам этих рек бродят старатели, промывают золотой песок. В этих краях больше медведей, чем людей. Косматые жители лесов ведут жизнь святых схимников, питаясь ежевикой, морошкой, малиной, диким медом.

Трудно человеку жить на Северном Урале, еще трудней за грош лезть в недра гор. Здесь можно встретить забитых и обездоленных осинских татар, башкир и даже китайцев. Только те, кто потерял всякую надежду на работу, идут сюда на заработки.

Один за другим берет паровоз высокие подъемы. С высоты гор виднеются редкие села и деревни. Частенько в них попадаются узкие одноконечные мечети. На песочных карьерах кричат что-то вслед поезду желтолицые китайцы. Далеко вверху игрушечный, деревянный домик-станция. Кажется, что поезд никогда не доберется до нее. Кружит железнодорожный путь. Медленно, но верно пробирается поезд к заброшенной станции.

Молодой парень с бельмом на глазу, в русской рубахе, встретил Реброва на вокзале. Это был председатель окружного комитета Губахин. Он только что вернулся из Екатеринбурга и знал от Голованова обо всем.

- Благополучно?

- Как видишь. Приготовил? - со своей стороны спросил Ребров.

- Да. Кое-что тут подыскал. Стемнеет - пойдем, посмотришь.

Через два часа они шли тропинкой по глухому лесу. Ветер шипел в верхушках елей, осыпая сухие иглы, редкие сосны качались и скрипели. В сумерках чаща леса казалась непроходимой.

Ребров ничего не видел впереди и как слепой шел за Губахиным.

- Ну, вот и пришли, - сказал Губахин. - Видишь, это - заброшенная шахта, Княжеской называлась раньше. Тут когда-то была узкоколейка, а потом ее сняли, остались только просека да старые шпалы. Здесь вот спуск, а дальше налево провал саженей на восемь вглубь.

- А по тропинке сколько? - спросил Ребров, входя под деревянный потолок шахты.

- Три версты.

- Далековато…

- Зато лучшего места не найдешь. От этой шахты тянется подземная пещера верст на семь. С одной стороны мы спрячем золото, потом я взорву свод с двух сторон саженей на десять.

- А как же ты выйдешь? - спросил Ребров.

- Есть еще другой выход из пещеры - у десятого разъезда, оттуда и выйду.

После тревожного лесного шума полная тишина окружила Реброва и Губахина. Губахин пошел вперед.

- Я здесь работал когда-то, - сказал он Реброву и, пройдя ощупью шагов двадцать вниз, зажег шахтерскую лампочку. Желтоватое пламя осветило полусгнившие стропила шахты. Кое-где засверкали нависшие капельки воды. Что-то изредка чуть-чуть потрескивало. Очевидно, рассохшиеся скрепы оседали от ветхости. Изредка осыпались струйки земли, и маленькие камешки горохом падали вниз. Оба спутника молчали, их давила тяжесть нависших пластов земли. Вдруг Губахин крепко схватил Реброва за рукав и притянул к себе.

- Оборвешься. Видишь, рядом - провал.

Ребров невольно прижался к Губахину, потом успокоился и, показывая на отверстие, ведущее в пещеру, сказал:

- Если тут взорвем, догадаются. Скажут - был проход, а теперь нету.