Зона поражения - страница 8
Выбравшись из подвала, Татьяна прошла по узкому грязному коридору вслед за своим безмолвным провожатым и опять оказалась в подъезде жилого дома. Фонарик погас. Сквозь стеклянную наружную дверь на кафельные стены падал ровный фонарный свет. Света было достаточно даже для того, чтобы разглядеть номера на почтовых ящиках. Человек в ватнике остановился.
— Ну как, отвела душу? — вдруг спросил он, не поворачиваясь, хриплым неестественным голосом.
— Посуду вымыла, дура! — отозвалась Татьяна. — Я совсем с ума сошла! Володя, я хочу назад в Киев! Когда я смогу вернуться? — Лучше было, конечно, промолчать, но нервное возбуждение подталкивало ее изнутри, заставляло говорить. — Я сама не знаю, что делаю, понимаешь? Не нужно было мне все это! Совсем не нужно! Я хочу вернуться. Понимаешь?
В ответ ни слова. Он только поправил свое коричневое кашне. Накладываясь на фонарный свет, по ступеням качнулось зыбкое желтое пламя. Татьяна с трудом заставила себя замолчать, ее охватила дрожь. Только теперь со всею ясностью женщина осознала: «Они не выпустят меня отсюда! Я теперь опасный свидетель!»
На лестнице появилась незнакомая фигура. Человек держал в руке керосиновую лампу. В глаза бросились круглые желтые очки и борода.
— Пойдемте, вас ждут, — сказал он и сделал приглашающий жест.
В маленькой квартире на втором этаже, куда Татьяна вошла вслед за водителем, оказалось неожиданно чисто. Здесь стояла дорогая финская мебель. Столик из карельской березы, ручки изящных кресел и изогнутые панели, отражая свет керосиновой лампы, просто лучились теплом. Зеркало в коридоре вымыто. На окне маскировка. Плотная темная ткань прихвачена обойными гвоздями к стене. Так что с улицы невозможно заметить свет. На столе маленькие рюмки, распечатанная бутылка коньяка, консервированные ананасы в открытой железной банке.
— А вот и наша Татьяна Борисовна!
— Вы? — искренне удивилась женщина. — Вы здесь?
Одетый в белый защитный комбинезон, он сидел, вытянув ноги почти до середины маленькой комнаты, так что квадратные матовые подошвы торчали носками вверх, будто вырастая из красного глубокого ковра. Вертел в пальцах полную, тяжелую рюмку. Под комбинезоном был, вероятно, тот же самый двубортный серый костюмчик, в котором Анатолий Сергеевич явился к Татьяне в Киеве и предложил эту поездку в обмен на контейнер. Тогда он, правда, выглядел более подтянутым, не было этой развязной улыбочки, не было этого неприятного прямого взгляда. Все очень конкретно, без фамильярности, без лишних слов. Договорились в первую же встречу.
— Вы привлекли к себе внимание, — сказал он, нарочно глядя на Татьяну сквозь рюмку. — И это плохо. Это очень плохо. Мы так не договаривались. Хотите коньяка?
— Нет. — Она повернулась к молчаливому водителю. — Володя, у тебя не найдется сигаретки?
Водитель отрицательно качнул головой.
Анатолий Сергеевич протянул пачку. Она взяла сигарету и сразу закурила. Присела в свободное кресло, заставила себя вытянуть ноги.
— Действительно, я чуть не попалась, — сказала она. Курить было очень приятно, и она успокаивалась с каждой затяжкой. — Но видите, обошлось. Анатолий Сергеевич, я хотела бы побыстрее выбраться отсюда. Когда мы поедем?
— Сразу же по завершении нашего дела! Вы, Татьяна Борисовна, зря отказываетесь от коньяка. Здесь очень высокий фон, а алкоголь хоть и частично, но защищает нас от радиации!
Он проглотил коньяк и, взяв пальцами прямо из банки ломтик ананаса, положил его себе в рот.
— Хорошо вы здесь устроились! — сказала Татьяна. — Уютно. Я смотрю, мебель из карельской березы…
— Здесь вообще много мебели осталось. — Он налил себе новую рюмку. — Грех не воспользоваться. Но — увы. Нам нужно идти. — Он опять вертел рюмку в пальцах. — Вы очень задержали нас, Татьяна Борисовна. Мы должны взять контейнер из тайника и вывезти его хотя бы за пределы десятки. А сделать это можно только ночью. Так что мы с вами совсем не располагаем временем.
Водитель так и не присел. Стоял возле стены, трогал рукой шарф у себя на горле. Татьяна беспомощно взглянула на него.
— Я обманула вас, — сказала она. — Я не знаю, где Иван спрятал контейнер.