Звездный Тарзан - страница 9

Несколько последующих ночей он просыпался от кошмарных снов, в которых его преследовали видения погребального костра.

Во время второй кремации Тристан забился в угол хижины и оставался там, пока не закончилась траурная церемония. Теперь он ушел из лагеря под предлогом охоты.

Тристан поддел носком мокасина пепел, который от дуновения утреннего ветерка закружился маленьким смерчем. Услышав позади приближающиеся шаги, юноша печально посмотрел через плечо. К нему подошел Пулу. Он присел радом на корточках, часто моргая от яркого дневного света.

— Что случилось, маленький брат?

— Я думаю, — ответил Тристан и вздрогнул. Прошедшие четырнадцать лет не стерли из памяти того воспоминания о погребении.

— Думать хорошо, когда учишься, а не печалишься.

— Моя мать больна, Пулу. Ей становится хуже.

— Такова жизнь, — философски изрек ганианец. — Юнг Джвей дает ее, а Тсаан Джвей забирает.

— Так происходит с ганианцами, но моя мать не принадлежит этой планете, — в слова «моя мать» Тристан вложил глубокое чувство уважения и почитания. — Она выздоровеет, если окажется у себя дома.

— Ты знаешь, как это сделать? — спросил Пулу.

— Она говорит мне об этом. У ее народа есть хорошие лекарства. Их жилища высокие, как горы, и у них есть такие штуки, которые летают, — прищурившись на затянутый дымкой горизонт, он добавил: — Она рассказывает мне и об отце.

— Отце? — сморщил нос Пулу.

— Она говорит, что плоскозубые не похожи на ганианцев. Они выбирают подругу раз в жизни, а не каждый сезон. Мужчина и женщина выбирают друг друга и остаются вместе навсегда, как неразлучная пара охотников. Она говорит, что мой отец… сферзах.

Пулу в недоумении часто заморгал глазами.

— Он… — Тристан сдвинул в задумчивости брови. Он и сам не совсем понимал, что это может означать, но в устах матери это слово подчеркивало что-то важное и героическое. Ему на ум пришло единственное сравнение: — Он как Избранные охотники Юнг Джвея в сказаниях клана. Он сильный и хороший. И он помогает людям.

Пулу некоторое время изучающе смотрел на Тристана, о чем-то размышляя.

— Наверное, он поможет твоей матери.

Тристана вдруг озарило. Он с удивлением взглянул на товарища.

— Да! — наконец произнес он. — Да! Мы приведем его к ней, и он спасет ее!

— Харуо! — позвал Тристан у входа в лачугу. — Харуо!

Внутри послышалось шевеление, шумный зевок — и больше ничего.

— Харуо! — еще раз позвал он.

Пулу толкнул Тристана в бок.

— Сейчас день, маленький брат. Они спят.

Вопреки его словам полог приподняла чья-то рука, и из тени жилища на них посмотрела подруга Харуо, глядя на которую, можно было сказать, что она состоит из огромного живота и отвисших грудей.

Уже устроившись на корточки, Тристан и Пулу в почтении вжали головы в плечи и коснулись пальцами бровей.

— Мир в тебе, мать, — сказал ей Тристан, употребляя общепринятое выражение для обращения ко всем женщинам. — Мне необходимо поговорить с Харуо.

Она ничего не ответила и закрыла вход в хижину.

Через минуту полог откинула другая рука — большая рука охотника, под длинными ногтями которой была видна засохшая кровь пейму. Харуо зажмурился, но, привыкнув к свету, узнал Тристана.

— Плоскозубый! — сказал он, обнажив клыки. — Спящий по ночам!

— Харуо, плоскозубые где? — спросил Тристан.

— Зачем тебе? Хочешь к ним вернуться?

Пулу согнул руку в локте.

Харуо посмотрел сначала на него, потом на Тристана. Он вышел из хижины, опустив за собой полог, и сел на корточки напротив юношей.

— Зачем? — снова спросил Харуо.

— Мне нужно знать для моей матери, — он вновь произнес слова «моей матери» с глубоким почтением, и у Харуо в удивлении поднялись брови, которых на самом деле у ганианцев не было.

— Вон там, — показал он рукой на северо-запад. — Нужно пересечь плоскую землю с двумя яркими звездами на этой стороне, — Харуо коснулся своего правого плеча. — Потом будут холмы. Иди вверх по маленькой реке к тому месту, где она выходит из земли, там живет клан моей матери. На другой стороне большая долина с широкой рекой. Плоскозубые на ближней стороне реки, в домах, которые нельзя перенести.

— У них есть… такие штуки, которые летают? — спросил Тристан.