Звучат лишь письмена - страница 23

Наконец, в 1044 году соглашение было достигнуто. Юань-хао в обращениях к китайскому императору соглашался признавать его старшинство и называться не сыном Неба, а государем государства Ся. За это сунский двор обещал ежегодно платить тангутам компенсацию в сумме 255 тысяч лан[38]. Оба государства оставались в прежних границах.

Из великого Ся сообщали, что тангутская сторона «из поколения в поколение обязуется свято соблюдать договор», чтобы между Си Ся и Китаем вечно существовали дружественные отношения. «Если же этот договор не будет соблюден тангутским государем, — клялись тангуты, — или его родственниками, или изменятся намерения его сановников, то пусть навечно прекратятся жертвоприношения в храме тангутских государей, а дети и внуки их будут бедствовать».

Сунский двор с достоинством отвечал: «Сердечные просьбы ваши дошли до нас, и мы очень рады им. Снисходительно прочли присланный вами договор и во всем согласны с его условиями».

Мир был заключен. Он был очень нужен молодому тангутскому государству, ибо оно уже было втянуто в новую войну с другим могущественным соседом — киданьским государством Ляо.

До сих пор тангуты довольно мирно жили со своим северо-восточным соседом. Не раз кидани оказывали им дипломатическую поддержку против Сун. Тангутские государи признавали старшинство императоров Ляо и называли их дядьями, а себя племянниками. Как и сунский император, император Ляо присылал тангутскому государю как младшему партнеру грамоту на титул.

В соседних с Ся южных областях Ляо проживала немало тангутских племен. Старшины этих племен поддерживали тесную связь с тангутским двором, что постоянно беспокоило киданей.

Случилось так, что в начале 1044 года некоторые из-проживавших на территории Ляо тангутских племен восстали. Разгромленные карательными отрядами киданей, они бежали на территорию Ся, а их преследователи столкнулись с тангутскими войсками и были разбиты.

Тангуты пошли на этот конфликт потому, что были обижены на киданей, которые отказались поддерживать их в борьбе с Сун.

В конце 1044 года, когда замерзла река Хуанхэ, киданьская армия по льду перешла ее и вторглась в пределы Ся. Киданьские войска на двести километров углубились на территорию страны, но не смогли навязать тангутам ни одного большого сражения. Наконец армии стали друг против друга в северном Ордосе. Каждую-возглавлял император — дядя воевал с племянником.

Зимним морозным утром киданьская конница обрушилась на позиции тангутов. Тангутская пехота, занимавшая первую линию обороны, выдержала ее натиск… Тогда кидани, объединив все свои силы, ударили по тангутской коннице и привели ее в замешательство. Часть тангутской армии попала в окружение, но скоро вырвалась из него. Тангуты ввели в сражение свои главные-силы. Внезапно налетевший ветер поднял тучи пыли и погнал их на лагерь киданей. Кидани дрогнули. Еще напор— и они бросились врассыпную. Началось жестокое избиение киданьской армии. В ужасе разбежалась и гвардия, охранявшая шатер императора Ляо. Киданьский государь бежал, сопровождаемый лишь несколькими всадниками. Юань-хао приказал не брать его в плен и прекратить преследование. Победа была полной. Воспользовавшись ею, тангуты поспешили заключить с ки-данями мирный договор. Между дядей и племянником воцарилась прежняя дружба.

Обе эти войны показали силу тангутского государства. Сумев противостоять двум сильнейшим державам тогдашнего Дальнего Востока, тангуты завоевали полное право на независимость.

Город уже давно спал, когда к дому знатного тангутского старшины Моцзан Эпана прокрался человек, закутанный в старый черный, плотно облегающий его халат. Он торопливо постучал в дверь. Заждавшийся хозяин осторожно впустил гостя.

— Что так поздно, Нинлингэ?

— Ждал, когда сменится вторая стража.

Они вошли в дом. Эпан усадил почетного гостя в главной комнате, у места, отведенного для духа дома, на скамейку подле низкого стола. Кликнул слугу, велел подать чай.

Нинлингэ огляделся. Богато живет Эпан. Потолочные балки расписаны яркими красками. Кованые сундуки с добром. Китайский фарфор. С потолка свисают бамбуковые занавески, обшитые внизу тонким голубым шелком.