200 дней до приказа - страница 9
— Спасибо за комплимент. Я насчёт старшего лейтенанта… — Потапов предпочёл бы другой повод для знакомства.
— Не вспоминайте про этого шизика…
— И всё-таки… вы знаете, что ему будет?.
— Ну, это решать не мне. Я побои снял, заявление написал, пусть там, наверху теперь разбираются.
— А можно как-то отозвать заявление? — Голос Эвелины начал дрожать.
Капитан Потапов, наконец, оторвался от чая, после чего, вздохнув, снял очки. Очки были нужны вовсе не для имиджа. Фингал у капитана был знатный.
— А побои мне кто отзовёт? Как мне с этим на дорогу? Посадили вот, — капитан обречённо продемонстрировал кипу бумаг. — Как таких вообще в армию пускают? А потом удивляемся, почему это наши военные…
— Ну, товарищ капитан, — Эвелина решила бить на жалость, подмешивая в жалость побольше лести, — ну, пожалуйста, пожалейте его, он больше не будет, вы же такой мудрый, добрый, симпатичный…
— Ну, не знаю, — кажется, Потапов начал оттаивать, — трудно отказать такой женщине…
— И не отказывайте, можно же полюбовно — я для вас всё, что хотите, я же понимаю. Все мы люди, ну, сколько вы хотите?.
Произнося эту тираду, Эвелина зря подмигивала. Может, если бы она была чуть менее привлекательное, или капитан чуть более воспитанным… Потапов задумался, ощупал взглядом фигурку Эвелины и решительно встал из-за своего заваленного бумагами стола, дабы закрыть дверь на ключ. Приняв эти действия как молчаливое согласие, Эвелина решила дожать капитана.
— Ну? Не стесняйтесь, сколько?
Потапов густо покраснел и смущённо выдавил:
— Ну, раза два…
— Чего, раза два?
— Ну, вы же сами сказали «полюбовно», у меня как раз сейчас обед… — Договорить фразу капитан не успел. Звонкая пощёчина поставила жирный крест на планах Потапова. Оставался лишь один вопрос: писать ли телегу на Эвелину?
Глава 7
Рядовой Папазогло уже в третий раз за последние три минуты проделывал одну и ту же процедуру: становился на табуретку, снимал настенные часы, подгонял стрелки на минуту вперёд и вешал часы обратно.
— Отстают? — заинтересовался Кабанов.
— Никак нет. Вообще не работают — батарейка села. Дежурный по роте сказал, чтобы я вместо батарейки был, — с чувством только что выполненного долга перед Родиной сознался Папазогло.
— Узнаю старика Гуню, — восхитился Кабанов сержантом. — Папазогло, а скажи: «Ку-ку».
— Ку-ку, — осторожно произнёс Папазогло.
— Громче!
— Ку-ку! — все кукушки, услышавшие этот рёв, должны были дружно повеситься.
— Гениально! — Кабанов был удовлетворён. — Будешь ещё и кукушкой, на полставки.
Солдаты — лучший зритель телепрограмм. Любых. Даже настроечной таблицы. Вторая рота дружно смотрела передачу про Ференца Листа, смутно пытаясь понять, каким образом кусок бумаги может писать музыку.
«…Ференц Лист назвал эту увертюру программной симфонией, передающей основную идею драмы: противопоставление религиозного аскетизма, нравственного долга и целомудрия — земной чувственной любви…» — бубнил телевизор.
Первым не выдержал Кабанов:
— Нестеров, давай, переключай обратно…
— Так там всё равно ещё реклама, — отозвался фанат Ференца Листа.
— Ни фига себе чудо техники — говорящий пульт дистанционного управления! — Пульт в лице Нестерова не успел сработать. Проблема живого пульта в том, что он обязан выполнять команды лейтенанта Шматко.
— Почему сачкуем? Свободное время кончилось! Родину снегом заносит, а они телик смотрят… Выключай, Нестеров!
Звучащее из телевизора: «Вы решили бросить курить? У вас проблемы с лишним весом? Не можете отказаться от алкоголя или наркотиков? Значит, вам нужна наша помощь. Центр доктора Полковского — это сотни людей, вернувшихся к здоровой жизни…» — заставило Шматко замолчать, его глаза округлились, а руки безвольно повисли вдоль туловища. Любой проползающий мимо удав мог бы легко проглотить неожиданно превратившегося в загипнотизированного кролика лейтенанта Шматко.
Внезапно выключившийся телевизор, быть может, спас жизнь лейтенанта, жаль — он об этом так и не догадался.
— Нестеров! Какого ты выключил? — экс-кролик остался недоволен.
— Вы же сами сказали, — попытался оправдаться Нестеров, параллельно вставляя вилку в розетку.