8, 9 — аут - страница 18

стр.

Перед четвертым раундов Гриб даже разрешил Черной Мамбе выпить. Но услышал в ответ:

– Я не пью.


– Не стесняйся, чего ты? Считай, что мы уже выиграли. – Однако эта боксерша была непоколебима. Может, для кого-то это покажется удивительным. А все просто. Это только здесь забыли, что боксерские бои проводятся не только в ресторанах. Это же спорт, в конце концов. А вино со спортом не совместимо. Даже если это виски или коньяк. По крайней мере, во время самого боя.

Михаил заглянул в блокнот и прочитал:

– Не опускай левую. Не опускай левую, – я тебе сказал!

Грибоедов, между прочим, тоже открыл маленький блокнот. Он прочитал:

– У нее открыто лицо. Почему ты не бьешь в лицо. – Я тебя спрашиваю?!

– Помни о самозащите!

– Обойди ее справа.

– Обойди ее слева.

– Правой по корпусу. Я тебе сколько раз говорил: правой по корпусу.

Глава четвертая. Наследница

– Проведи ты ей, в конце концов, удар Лемана. – Мама! Это слово прозвучало. Одна девушка за столом нервно дернула рукой, и рюмка с водкой упала. Упала прямо на пол. Витя обслуживал и этот стол. Он не стал вызывать уборщицу, сам протер салфеткой пол у ног красавицы, вымыл руки и принес даме новую рюмку.

– Не прошло и часа, как вы всё быстро сделали, – сказала девушка.

– Это было долго? – спросил Витя. – Я с вами не согласен. И знаете почему? Бой на ринге еще продолжается. А это последний раунд, и он еще продолжается. И да: разрешите налить коньяку?

– Я сегодня пью только водку.

– Мне.

– Что?

– Налейте мне коньяку,

– Вам? Но у меня нет коньяка.

– Я найду, вы только закажите.

– Ну, окей. Сто хватит?

– Сто пятьдесят.

– Может быть, тогда уже двести?

– Спасибо.

– Но только не французский. Пять звезд вас утроит?

– Это как раз то, что мне нужно.


Крик ужаса прервал их задушевный разговор. Это закричал, как ужаленный Грибоедов. Черная Мамба упала и не могла встать. Судья еще не досчитал до десяти, и она продолжала попытки подняться выше. Два раза она уже пробовала, но не получилось. Один раз ей удалось поставить ногу на ринг, но вторая сорвалась, и Черная Мамба, поняв, что таким образом не встанет, поползла к канатам. Но и этот второй раз был неудачным. Она добралась до второго каната, но опять рухнула на пол. Было еще время для третьей попытки. Судья продолжал считать:

– Шесть, семь… – Он каждый раз делал резкую, но не спешную отмашку рукой, сгибаясь прямо к телу боксерши. Вероятно, хотел, чтобы она не только умом, но сердцем уразумела:

– Времени осталось совсем мало.


И в третий раз она поняла, что не сможет еще раз доползти до канатов, а с колен уже самостоятельно не подняться. Тогда боксерша зацепилась за белые брюки судьи. Потом за ремень. Некоторые в зале ахнули. Одна дама даже спросила:

– Это что, стриптиз? Или как-то по-другому называется? – Разумеется, Черная Мамба не собиралась ни с кого снимать брюки, тем более с судьи. Более того: она даже не думала об этом. Тем не менее, ремень на брюках у судьи почему-то расстегнулся, и они упали. Ничего страшного, ибо судьи никогда не ходят в одних брюках. Внизу всегда находится спортивная форма. Однако, голоса:

– Ай! – И:

– Ой, – раздались. Более того, сам Афанасич даже крикнул:


– Меняю судью на импортный шампунь! – В том смысле, что не надо помогать спортсменке, не надо подсуживать. – Где возьму? В Березке.

Уж полетели пуговицы на такой же белой, как брюки рубашке, а боксерша все еще продолжала карабкаться вверх.

– Сучка, – сказала Марго. И добавила: – Запомни, что после удара Лемана еще никто не вставал.

– После этих слов судья сказал:

– Десять, – и Мамба упала к его ногам.

Судья, не торопясь, оделся и поднял руку Марго.

Грибоедов был не доволен. Он сказал:

– Че-то здесь не то. Как она могла проиграть этой корове? Я не понимаю. – В принципе ничего страшного. Все так говорят. Но его услышала Марго. Она спустилась со сцены, подошла к столу, где сидел этот богатый парень, и сделала предъяву:

– Сто тысяч.

– Вам в долларах, в этих, как их, евро, или в это время дня вы предпочитаете какую-нибудь другую валюту мира?

– Я люблю рубли, – сказала девушка.

– Рубли? Отлично, – обрадовался Гриб. – Получите, – И тут же отсчитал деньги.