А главное - верность... Повесть о Мартыне Лацисе - страница 40

Когда Дзержинский писал о наиболее «идейных ответственных товарищах», он прежде всего имел в виду Мартына Лациса. Его высокая идейность особенно привлекала. Для Феликса Эдмундовича при оценке любого товарища по партии это была главная мерка. Она включала и преданность, и беззаветность, и готовность на жертвы, и умение бороться с полной отдачей сил.

Вручая письмо Свердлову, он сказал, что Лацис необходим для очень важного дела: он будет членом коллегии ВЧК и заведовать отделом по борьбе с контрреволюцией.

У Якова Михайловича было слово, которым он определял большевика с самыми высокими достоинствами, — человечище!

— Этому человечищу действительно место у вас! — согласился с Дзержинским.

А так как он был не только председателем ВЦИК, но и секретарем ЦК партии, то вопрос о переводе Мартына Лациса поставил на заседании Центрального Комитета. Через некоторое время пригласил Лациса. Разговор был коротким:

— Придется тебе, Дядя, перебраться в ЧК.

— Готов. А кто на мое место?

— Подберем. Мы утвердим, а ты введешь в курс дела. Местные Советы нельзя оставлять без руководства. Так что, пока придет новый товарищ, тебе придется везти два воза.

— Понимаю.

Свердлов вручил ему выписку из протокола заседания ЦК РКП (б).

Мартын прочитал:

— «Об усилении ВЧК новыми товарищами.

Тов. Дзержинский — выясняет острый недостаток в надежных товарищах в Чрезвычайной комиссии, собственную усталость и проч. Решено усилить Комиссию новыми товарищами. Перевести т. Лациса из Комиссариата по внутренним делам в Чрезвычайную комиссию».

Ян Судрабинь отличался деятельной натурой, и длительное безделье тяготило его. В Петрограде главным была подготовка к вооруженному выступлению в день открытия Учредительного собрания и к боевым действиям против большевиков до полного их подавления. Большой сапог должен был оставить глубокий след.

После пятого января, когда из этого ничего не вышло, его сковала апатия. Ничего утешительного не виделось впереди, хотелось плюнуть на все, добраться до Латвии, а там — на свой хутор…

Порой он рисовался ему как самое дивное место на земле. Надежно врос в землю дом среди берез. Только березы. Как высоченный частокол вокруг. Даже в зимний полумрак, когда развидняется в девять, а в декабре чуть ли не в десять часов, их хутор кажется светлым среди стволов с черными пометинами. А эти пометины, вглядись в них, чего только не увидишь: и совиную голову с круглыми черными глазами, и лодочку под парусом, и ткацкий челнок, и гребень петушиный, и шлем воина, и птицу, распростершую крылья… А у крыльца — дуб. Один-единственный в усадьбе. Но какой дуб! Такого не только у самых зажиточных крестьян, но и у самого барона нет. Он специально приезжал посмотреть. Не дерево — целое государство. А рядом с толстенным серо-бурым стволом стояла совершенно белая береза и вся, всеми своими ветвями, всеми самыми малыми веточками, обнимала его. Осенью эта береза последней теряла листья, а дуб держал свои всю зиму. Они дребезжали на ветру, словно вырезанные из ржавой жести. Осенью хутор стоял среди золота, а ближний лес, как золотой туман. И такая беспредельность…

Ах боже мой, нет на свете ничего лучше родного хутора! И все там — от огромной свиньи, облепленной поросятами, до куриного перышка на насесте — твое собственное, все несет тебе доход. Яблоко, что зреет на солнце, — денежки, струи молока из коровьего вымени — денежки, зерно, льющееся из молотилки, — денежки…

Это дед и отец сами надрывались, почти как батраки, он надрываться не станет, он хозяин! Не пожалеет денег на лучший заграничный трактор, по-научному велит откармливать свиней и коров. Крепко можно разбогатеть на беконе для экспорта… И все же в глазах того же барона Граббе, его наследников он останется мужиком. Простым мужиком. Вот если вернется в Латвию победителем… Вернется вместе с Гоппером, который станет прославленным вождем. Сам прославится, сам выйдет в герои… Герой — вывеска не хуже баронского герба. Его тогда в мужики не запишешь. Пусть богатеет на беконе, от этого лавры еще ярче.

Вот почему, когда Гоппер принес весть о «Союзе защиты родины и свободы», о назначении Судрабиня командиром батальона, Ян с нетерпением ждал, когда начнет действовать.