А главное - верность... Повесть о Мартыне Лацисе - страница 51

— От всей души! Извините, что не выпил, но по просьбе вождя мы, члены главного штаба, дали зарок: до победы — ни капли.

А Иван Иванович выпил. Он увидел, как вместе со всеми Дядя поднес рюмку ко рту. Значит, ему тоже надлежит. А сейчас понял: дал промашку. Казалось бы, мелочь, а выбила из колеи.

Мартын заметил на его лице растерянность и поспешил на выручку:

— Как видите, мой адъютант зарок не давал. И вместе со всеми воздал должное уважаемому Алексею Ивановичу.

Алексей Иванович склонил голову. Всего лишь на две-три секунды дольше, чем при обычном поклоне, по этим сумел передать проникновенную свою благодарность.

— Спасибо, боевые друзья! Для меня это самые памятные именины в жизни…

Свое сообщение Алексей Иванович начал с описания положения в городе.

В связи с неожиданным для красных восстанием чехословаков Казань из глубокого тылового города превратилась во фронтовой. Сюда, надеясь на полное спокойствие, большевики перевезли крупные запасы золота, возможно, даже весь золотой фонд России; а теперь здесь расположен штаб вновь образованного фронта. Находится он в здании гостиницы Щетинкина. Командует фронтом человек авантюристического склада, некто полковник Муравьев. Примкнул к большевикам после переворота, но в партию их не вступил, записался в левые эсеры. В его штабе есть наши люди. В Совдепе, наряду с большевиками, сильно влияние эсеров и меньшевиков.

Офицеров здесь несколько тысяч. Точного учета нет, по должно быть тысяч пять. Наиболее активная их часть — входит в «Союз» и до пятисот — в организацию генерала Попова, сугубо монархического толка. С поповцами поддерживается контакт. А ударит долгожданный час — выступят одновременно.

«Попутно бы и этих накрыть», — подумал Мартын.

— Сил у красных, — продолжал Алексей Иванович, — мало, все в стадии формирования. Командных кадров, по сути, нет. Части малодисциплинированные. В Казани я окрестностях свирепствует Волжский разбойник — Трофимовский. В его распоряжении три парохода. Там устраиваются кутежи. Когда хочет — воюет на стороне красных, и воюет отчаянно, когда надоест — гуляет. Никому фактически не подчиняется. Учиняет поборы, реквизиции. Население возмущено.

Доложил Алексей Иванович и о силах «Союза», о количестве полков, батальонов, рот, пулеметных команд. У них свои люди не только в штабе Муравьева, но и в штабах отдельных частей, формирующихся армий; свои люди есть в Совдепе. Одним словом, казанская организация — сила, на которую вождь может полностью опереться.

Со все нарастающей ненавистью слушал его Иван Иванович. Вот гады! Не напрасно называют — гидра контрреволюции. Чем сильнее зрела в нем ненависть, чем становился он злее, тем быстрее гасло волнение. Гасло, но полностью не утихало. Он поглядывал на Дядю и удивлялся — до чего вольно, спокойно тот держится. Сидит так, словно вокруг товарищи, а не белые гады. Острый коготок тревоги нет-нет да и царапнет сердце Ивана Ивановича, а до Дяди вроде и не дотрагивается.

Вот закончил этот самый Алексей Иванович, потянул себя за бакенбарды, будто пробовал оторвать, объявил:

— А теперь наш уважаемый представитель из центра!

Иван Иванович весь напрягся. Он внятно слышал каждое слово, произнесенное товарищем Дядей, но все они жили словно бы отдельно друг от друга, не связанные цепью смысла. Он ждал решающего момента. Вскочить и выхватить пистолет в то самое мгновение, когда выхватит его начальник. Ни секундой раньше, ни секундой позже. Объять взором всех, кто напротив. Не пропустить ни одного самого незаметного движения. Точность. Быстрота. Решительность. А в случае чего — огонь. Целиться в руку, в плечо… Покотилов — хороший стрелок. Еще когда красногвардейцем обучался военному делу, товарищ Дядя приходил на стрельбы и убедился. Но тогда Иван Иванович вел огонь по мишеням…

Перед Лацисом на столе лежали карманные часы. Он вынул и положил их, начав выступление. Говорил и будто невзначай касался взглядом циферблата. Покотилов ждал условную фразу: «Карфаген должен быть разрушен!» Вскочить, когда раздастся: «разрушен». Ударит сороковая минута. И казанские чекисты в эту минуту через кухню ворвутся сюда.