Ангел на твоём подоконнике - страница 10

Она уснула быстро. Держала Габриэля за руку и улыбалась во сне. Так трогательно и безмятежно. Габриэль мог поклясться, что это не лик Метатрона, а её курносое лицо поистине ангельское, смотреть на которое можно было бесконечно.

Он смотрел на него, даже когда услышал зов архангела, коему сопротивляться был совершенно не в силах, и видел это лицо пока стоял перед сонмом ангелов, слушая их строгий и безжалостный приговор.

Нет, Габриэль не жалел ни о том, что сделал, ни о том, что его понизили в должности. Ужасную муку ему причинял лишь наложенный запрет приближаться к Забаве, которая, проснувшись утром, даже не вспомнит его имя, потому что память о нём ей сотрут.

Но что делать Габриэлю со своей? Ведь он помнит! И её слёзы, и её улыбку, и счастливый миг полёта вместе с ней, как целую прожитую жизнь…

Никто не ответил Габриэлю на этот вопрос. Ему просто вручили очередное предписание и отправили обратно на землю следить за рыжим беспризорным котом, у которого, кроме откушенного в драке уха, ещё и отсутствовал один глаз.

Лохматый бандит по ночам грелся в подвале, а днём шастал по помойкам, с боем отвоёвывая у местных собак кусок еды. В такие моменты, проглотив добытое, он забивался в какую-нибудь дыру и удовлетворённо урчал, моргая своим единственным глазом.

И всё бы было ничего, если бы однажды в поисках еды кот тайком не пробрался в открытую подсобку продуктового магазина и не залез в чёрный пластиковый бак с мороженой рыбой, вертикально стоящая крышка которого, после меткого прыжка воришки, взяла и захлопнулась, что, правда, никак не повлияло на аппетит кота.

Пока рыжее несчастье набивало рыбой своё тощее брюхо, к контейнеру подошёл грузчик, к безмерному удивлению Габриэля оказавшимся никем иным, как незабвенным Нил Семёновичем, который, судя по влажному блеску в глазах, уже накатил пятьдесят грамм «живительного» вместе со своими напарниками.

Не особо церемонясь с содержимым, Семёныч подхватил короб и потащил его на улицу, загрузив в багажник «пирожка», следующего в очередной пункт назначения.

Надо сказать, что интуиция у кота всё же присутствовала, раз он почуял, что «пахнет жареным» и стал биться головой о защёлкнутую крышку. Но было уже поздно. Автомобиль тронулся с места и спустя минуту мчал по широкому шоссе, увозя кота на другой конец города.

Он мяукал так истерично и громко, что водитель, не доехав до нужного места, остановился на полдороге и пошёл проверять, что же происходит.

Непонятно, кто больше испугался больше — мужчина, открывший ходящий ходуном бак, или вылетевший из него пушечным ядром рыжий бандит.

Ошалев от неожиданной свободы, незнакомого окружения и пережитого стресса, кот, не разбирая дороги, бросился прямо под колёса проезжающих мимо машин, и Габриэлю только каким-то непостижимым чудом удалось заставить водителя одной из них резко крутануть руль, чтобы не задавить рыжее одноухое несчастье.

Серебристый автомобиль с визгом вылетел на тротуар и к полному ужасу Габриэля сбил стоящего там парня.

Наверное, и у ангелов бывают чёрные дни. Другого названия произошедшему Габриэль просто не мог подобрать. С какой-то отстранённой заторможенностью, он смотрел на лежащего в изломанной позе Феликса, не понимая, как такое могло произойти, и почему Господь вернул его именно в этот город, к этим людям, и к ней… Память о которой заставляла Габриэля тосковать и грустить.

Над парнем мигом собралась толпа прохожих. Из сбившего его автомобиля выбежал бледный перепуганный мужчина, дрожащими руками набирающий телефон «скорой». Люди шумели, причитали, тревожно переговаривались и только виновник несчастного случая, рыжий одноухий кот, молча сидел на дереве над дорогой, испуганно щуря свой единственный глаз и поджимая облезлый хвост.

Только он и Габриэль видели, что от лежащего на земле тела Феликса отделилась душа и неподвижно застыла на месте, удивлённо оглядываясь по сторонам.

Это была минута невыносимого отчаяния, та самая, о которой когда-то говорила Забава, потому что Габриэль вдруг всем сердцем почувствовал, какую боль ей причинит смерть парня. Ангел не хотел больше видеть её слёзы. Он мечтал ещё хотя бы раз услышать её серебристый смех. И когда, сложив крылья, Габриэль ринулся вниз, туда, где лежал бездыханный Феликс, он думал только о ней, о том, что одинокая и несчастная она днями напролёт будет сидеть у окна, тщетно ожидая, что по парку вот-вот пройдёт тот, кто делает её пусть чуточку, но счастливей.