Античный анекдот - страница 17
У всех эллинов враз окаменели обычно веселые лица.
— Да ни за какие! — ответили они в один голос.
Тогда Дарий приказал позвать к нему тех индусов, которые, он знал, поедают умерших родителей.
— За какие деньги согласились бы вы сжечь трупы своих родителей? — спросил он вошедших.
Индусы возмущенно закричали:
— Не богохульствуй, царь! Этого не случится никогда!
Когда Писистрат, бывший до того обыкновенным афинским гражданином, въезжал в Афины, чтобы сделаться в городе тираном, то на его колеснице, рядом с ним, стояла очень красивая и очень высокая женщина в сияющем металлическом шлеме и с копьем в руках.
Бегущие перед колесницею глашатаи яростно кричали:
— Вот, граждане, сама Афина везет вам нового и справедливого правителя!
На губах величественной женщины играла широкая милостивая улыбка.
Как потом выяснилось, то была обыкновенная земная женщина из глухого селения, которую Писистрат уговорил «сыграть» роль богини.
Тиран Писистрат вздумал жениться во второй раз.
Уже взрослые его дети страшно всполошились, думая о предстоящем в будущем разделе имущества.
— Отец! Да разве мы тебе не нравимся?
Писистрат замахал руками:
— Что вы! Что вы! Вы мне очень-очень нравитесь! Потому-то я и хочу, чтобы у меня было еще много таких детей!
Афинянин Фемистокл, знаменитый победитель персов в морском сражении в Саламинском заливе, обладал исключительной памятью. Но вот однажды к нему забрел незнакомец с предложением обучить его искусству запоминания.
Фемистокл не удержался от смеха:
— Уж лучше научил бы ты меня науке забывать! Потому что в голове моей держится не только то, о чем хочу помнить, но я не в силах забыть даже то, что всячески стараюсь запамятовать!
Управляя Афинами после Саламинского сражения, Фемистокл любил пошутить:
— Мой маленький сын — самый сильный человек во всей Элладе! Все эллины делают сейчас то, что им велят афиняне, афиняне — что велю им я, я — то, что пожелает моя жена, а моя жена — что потребует мой сын!
Фемистокл говаривал:
— Если бы мне указали две дороги, одну к преисподней, а другую к ораторской трибуне, — я без колебаний избрал бы первую!
В молодости Фемистокл был безумно влюблен в красивого юношу по имени Антифонт.
Но тот его избегал.
Когда Фемистокл стал, наконец, знаменитым, юноша, уже возмужавший, сам явился к нему.
Но Фемистокл дал красавчику от ворот поворот:
— Поздно, мой милый! Теперь уже не только ты поумнел, но и я уже не прежний дурак!
Фемистокл был спрошен:
— Кого ты предпочитаешь, Ахилла или Гомера?
Фемистокл ответил встречным вопросом:
— А как вы считаете, кого следует ставить выше, победителей ли на Олимпийских играх, или же глашатая, объявляющего имена победителей?
Двое молодых людей сватались за дочь Фемистокла. Один из них был очень богат, да чересчур глуп, другой — убог, зато умен и чрезвычайно честен.
Фемистокл предпочел второго кандидата.
Родственники удивлялись столь неожиданному решению, спрашивали о причине.
Фемистокл охотно объяснил:
— По мне так уж лучше человек без богатства, чем богатство без человека!
Афинянин Аристид, про прозванию Справедливый, вел однажды судебное заседание.
Истец начал утверждать:
— Да ты сам, Аристид, немало претерпел от этого зловредного человека, на которого я принес жалобу!
Аристид его одернул:
— Оставь это. Говори только о своем деле. Я не ради себя лично назначен сюда судьею, но ради вас, афинян!
Афинское народное собрание намеревалось изгнать Аристида из государства путем остракизма[15], подозревая, что он стремится к тирании.
Когда на городской площади шло голосование, к Аристиду приблизился какой-то нищенски одетый афинянин и, по причине своей неграмотности, попросил его нацарапать на черепке (остраконе) слово «Аристид».
— Ты знаешь этого человека? — спросил Аристид.
— Да нет, — последовал простодушный ответ. — Только уж очень режут мне уши эти слова о нем: «Справедливый! Справедливый!»
Аристид молча выцарапал на черепке свое имя.
Какой-то дерзкий нахал целый день оскорблял и бранил Перикла на городской площади, где тот занимался государственными делами. Не оставил он его в покое и вечером, когда Перикл, уже в сумерках, возвращался к себе домой. Однако Перикла все это нисколько не расстроило.