Архипелаги (СИ) - страница 11

И Мор принял его приглашение.

Помещение ярко освещали выстроившиеся под потолком длинные ряды цилиндрических ламп. Змеились по балкам черные шланги, в которых едва слышно шипел газ. Стены на треть высоты покрывали сетки, на которых были аккуратно развешены инструменты и некоторые расходные детали, корзины с винтами и гайками, трубки разных диаметров и длин, свернутые в кольца. А посреди помещения, блестя отполированными боками, стоял шедевр гоночного искусства. Вытянутый, низкий. Облегченный донельзя. С крышей из прочной металлизированной ткани. Хищный паромобиль. Мастерские Ионы Хаденса были ему родиной. А отцом, вероятно, сам прославленный мастер.

Как чинить такое? Да его скромных познаний едва хватит, чтобы просто снять крышку с котла этого чудовища! Там ведь и болты, наверное, особые. Секретки. Мор начал жалеть о скоропалительном согласии. Взяться — страшно, а не взяться — значит рухнуть лицом в грязь. Перед тем парнем, что смотрел на него, как на насекомое. И перед господином врачом. Мда…

Мор обошел паромобиль, заглянул внутрь через водительскую дверь. Все машины Хаденса оснащены агрегатной крышкой с потайным замком. Вспомнить бы, с какой стороны расположен отпирающий механизм. Эх, Творец, пусть будет слева! Мор сунул пальцы в щель, нажал на маленькую лапку.

Виктор все это время стоял поодаль у верстака и не сводил с машины прищуренных глаз. Кажется, он даже что-то бормотал себе под нос. А доктор, напротив, улыбался. Мор исподтишка бросал в их сторону короткие взгляды, пока осматривал «Хаденс». Ладони его за это время вспотели. Он вытер их о карманы брюк, развернулся и спросил:

— Что с ним не так?

Катти боролась с отвращением к самой себе. Красное шерстяное платье липло к грязному телу. Чесалась макушка — все из-за стянутых в тугой пучок жирных волос. Она с трудом подавляла в себе желание выгнать Карла вон. Из комнаты, из дома, из города. Это было бы честно.

Это бы убило и ее, и маму. И папу, если он еще жив, конечно. И еще нерожденного братика или сестренку.

— Свою семью я арестую после воскресных гонок. И той же ночью отправлю сюда, в Крессильн. Ты попробуешь уговорить отца принять нашу сторону? С Эвой, понятно, церемониться не следует.

— Конечно, милый. Попробую найти нужные слова. Но тебя же не это беспокоит?

Катти протянула ноги поближе к камину. Желтый туман лез наверх от моря и окутывал роскошный двухэтажный особняк Лавенго: просачивался в щели оконных рам, стелился под дверями. Даже шерстяные чулки не спасали от сырости.

Ее отец добровольно сдался генералу Гаррету неделю назад и улетел в Йен. Карл сказал, что он участвует в секретной разработке. Катти полагала иное.

Три дня назад убили правительницу Союза. Как они до нее добрались — Катти не представляла. Разве что раздобыли старинные машины, подавляющие одаренных.

Про смерть Вирджинии пока мало кому известно. Йескапот отрезали от остальных Архипелагов. Всю аристократию, которая выскажет хоть слово против нового лидера и политического строя, уничтожат. Из тех, кто будет молчать, наберут жертв для экспериментов. Потом повторят.

Петля истории: так раньше поступали венси. Теперь они — жалкие пленники Стены. Но мечта о мировом господстве и промышленном развитии выросла в уме армейских генералов во главе с Недом Гарретом. Интересно, он с венси в сговоре?

— Больше половины моих людей могут… эм… отказаться от участия в перевороте. Да! Я не Гаррет, мне не даются речи! Стэнвенф — не Крессильн, не Йен! У нас… — он перестал плеваться словами и понизил голос. — М-м-м-м… как сказать? У нас хороший фасад, вот.

Он прошелся от кресла, в котором сидела Катти, до окна, бросил взгляд на долину, вернулся назад.

— Благотворительность, образование… э-э-э… ну, что там твориться за закрытыми дверями наверху — ну, кому это интересно? У меня две трети парней — не бедные горожане. А те, что бедные — беспросветно тупы. И как объяснить им, что за выгода от промышленной революции?

Карл резко умолк. Затянулась пауза. Катти погладила теплый керамический бок кружки, которую держала в руках.