Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая: Критический обзор важнейшей литературы вопроса - страница 65

Некоторые избирали своим подвигом попечение о больных, иные принимали на себя ходатайство за бедных, угнетенных или же занимались научением других, или раздаянием милостыни нищим, и по своему настроению и благочестию они слыли между великими и высокими мужами (inter magnos ас summos viros, pro affectu suo ac pietate viguerunt). [655]

Господь Спаситель, предложив учение не об одном, а о различных блаженствах, этим показал людям «многие изменения в разных родах жизни» (ἀλλειώσεις πολλὰς ἐν διαφόροις πολιτείαις). «Каждый человек, на всяком пути, каким он шествует к Богу, всеми мерами отверзает перед собой дверь небесного царствия». [656]

На вопрос одного из отцов: «какое бы доброе дело исполнять мне?» авва Нистерой отвечал: «не все ли дела равны?» (οὐκ εἰσὶ πᾶσαι αἱ ἐργασία ἴσας). «Писание говорит: Авраам был страннолюбив, и Бог был с ним; Илия любил безмолвие (ἡσυχίαν) — и Бог был с ним; Давид был кроток, и Бог был с ним. И так смотри, чего желает по Богу душа твоя и блюди сердце твое». [657] Говорили святые, что во многих душах замечаются особенные предрасположения: в иных проявляется естественная доброта души, в других — склонность к подвижничеству. [658] Вот почему авва Аполлос иных призывал к созерцанию, а других убеждал совершать деятельную добродетель. [659] И действительно, в практике восточного монашества мы видим два основных типа, а не один.

По свидетельству, например, блаженного Феодорита «одни подвизаются совместно (κατὰ συμμορίαν ἀγωνιζόμενοι), причем таких обществ бесчисленное множество (μυρία τοιαῦτα συστήματα), — получают нетленные венцы и достигают вожделенного конца (ποθουμένης ἀνόδου). Другие, избрав жизнь уединенную и желая беседовать с одним Богом (μόνῳ τῷ Θεῷ προσλαλεῖν μελετῶντες), достигают победы, не получая никакого утешения человеческого». [660] «Одни окружают себя какими-нибудь оградами и избегают всякого стечения народа, а другие, не пользуясь никакой оградой, доступны всем желающим их видеть». [661]

Каков же общий смысл принципиальных рассуждений Ф. Ф. Гусева в научном отношении по данному вопросу? Ф. Ф. Гусев не уловил с достаточной глубиной и не оттенил с достаточной определенностью двуединства христианского религиозно-нравственного идеала, имеющего в виду — нераздельно, но и неслиянно — воспитание и осуществление «любви» и к Богу, и к ближним, ради Бога. Он разделил и обособил друг от друга оба эти равноценные требования, стремился показать их несовместимость и отдал решительное преимущество первому, совершенно почти затенив второе. Вследствие этого получилась несогласованность его положений с определенным и непререкаемым учением Св. Писания и святоотеческим его истолкованием. Для осуществления любви к ближним собственно не нашлось места у Ф. Ф. Гусева в его изображении христианского идеала. Обязанности к ближним, обособленные от чисто религиозных христианских обязанностей, оказались не благоприятствующим, а скорее прямо препятствующим условием в деле осуществления последних.

Автор ведет свои рассуждения прямолинейно, искренне, убежденно; его положения и выводы несомненно имеют за себя некоторые действительные, как психологические, так и исторические данные, и однако его прямолинейность, оказываясь односторонностью, не разрешает вопроса, хотя, по-видимому, и упрощает его, — Гусев игнорировал другого рода столь же несомненные данные. Отсюда он разрубает узел, но не развязывает его.

При разборе воззрений Ф. Ф. Гусева нами, в частности, раскрываются и доказываются следующие главные тезисы: 1) Для осуществления созерцания Бога не требуется обязательно безусловное отрешение от всяких внешних впечатлений. 2) Такое отрешение и не возможно и не желательно, так как для достижения именно мистического единения с Богом необходимо быть «милостивым», и это качество предполагает непременно внешнюю деятельность, а следовательно, обращение внимания и на «внешнее». 3) И действительно, созерцатели-аскеты, вообще говоря и не принимая во внимание некоторых частностей, проявляли свою милостивость к людям не только молитвой за них, но и разнообразной внешней деятельностью, по свидетельству исторических памятников аскетизма. 4) Любовь в Богу невозможна без осуществления деятельной любви к ближним, равно как и 5) христианское служение истинному благу ближних не может рассматриваться в отдельности от религиозного служения Богу обособленно от него. 6) Любовь — непременное содержание и потому обязательное условие достижения богоподобия и богообщения. 7) Идеал христианского подвижника — в гармоническом сочетании созерцания и деятельности. 8) Основных исторических определившихся путей богообщения —