Авария - страница 42

Петр благосклонно улыбнулся и успокоительно поднял руки.

— Не будем, однако, ссориться из-за мелочей. В конце концов, мы же договорились. Двадцать тысяч плюс расходы.

— Обмен мнениями никогда не повредит. Полезно знать, чего можно ждать друг от друга.

— Тридцать тысяч — большая сумма. Я думаю, твои насосы обойдутся дешевле, — Петр укоризненно поднял палец. — Однако не сомневайся, я смогу оценить работу и, главное, это. — Он постучал себя пальцем по голове.

Вошедшая Регина поставила на стол серебристый подносик с двумя бокалами, наполнила их до половины золотистым коньяком, не сводя при этом глаз с развалившегося в кресле Камила.

— Звонил тот англичанин, сказал, придет в семь, — сообщила она Петру.

— В семь, — пробормотал Петр, самодовольно надул губы и посмотрел на часы. — В семь, — повторил он. — Хорошо иметь друзей среди заграничных монтажников, — добавил он, как бы оправдываясь, когда Регина вышла. — Англичане могут не платить пошлину. Как ты думаешь, во сколько мне обошлась эта коробочка? — Он взял в руки «Бенсонки». — Шесть крон и немного потерянного времени. Эти ребята ничего не смыслят в ценах. Коньяку?

Камил хмуро смотрел на золотистую коробочку. Еще минуту назад он расценивал весь сегодняшний разговор как абсурдную игру слов, донесенную из какого-то чужого, непонятного ему мира, он принимал участие в этой игре с чувством парнишки, который с приятелями затеял на пруду морской бой и вдруг засомневался — игра ли это?

Дача, кабинет, бассейн, шикарная обстановка и четыре спальни, автомобиль с мощным мотором, роскошный особняк, костюмы для дома, столько излишеств и к тому же эти остроты, сопровождаемые благосклонной усмешкой. Он явственно ощутил холодок страха. Кем стал этот Петр? Жестоким бесцеремонным делягой с неограниченными возможностями и такими же средствами. Он должен презирать меня. Инженер Цоуфал. Дешевая рабочая сила, приносящая высокие прибыли.

— Коньяку? — повторил Петр.

Камил очнулся. И эту игру нужно принять. Получить деньги и выкинуть Петра из головы. Как можно раньше и как можно скорее, прежде чем Петр попадет в им же самим расставленную западню. Глупый лавочник с опасной манией величия.

— Нет, спасибо, я на машине.

— Что у тебя?

Какая-то пренебрежительно-ироническая нотка в его голосе заставила Камила деланно равнодушно махнуть рукой.

— Я взял у отца «шкодовку», свою хотел бы купить уже этим летом.

— Гм… А что тебя интересует?

— Ну что тут можно достать… — Камил снисходительно улыбнулся. — «рено» или какой-нибудь «фиат».

Петр прищурил глаза и почти весело ухмыльнулся.

— Сколько у тебя есть?

— Шестьдесят пять, — приврал Камил.

— А ты хочешь обязательно новую машину?

— А ты что, продаешь?

— Ну что ты, своей машиной я вполне доволен, но… Случайно я знаю, где продают одну солидную телегу. Впрочем, в этом разе подбросить придется тебе.

— Если она того стоит…

— Естественно. Давай договоримся. По-моему, двадцать тысяч сделают дело. Пять — расходы, пятнадцать — работа. Выходит, семь с половиной бумаг в месяц…

Камил смотрел на его улыбающееся выбритое лицо и вдруг почувствовал дурноту. Дерьмо! Ему бы еще сигару в зубы да двух вышибал в прихожую. Его так и подмывало оскорбить Петра, поддразнить, ударить, обобрать.

— Ну, Петя, ты даешь. Давай уж двадцать пять. А если это для тебя слишком много, найди себе другого болвана.

— Успокойся. — Петр взял сигарету. — Я же должен проверить тебя. Так лучше узнаешь человека. Вот теперь я знаю, что вполне могу тебе доверять. Давай договоримся. На пятницу я закажу грузовик и двух парней, чтобы уложить насосы и все прочее. В субботу и воскресенье тебя подкинут каменщики. А вечером в город отвезет Регина. А теперь извини, сейчас ко мне пожалует этот англичанин.

Камил кое-как пожал мягкую безжизненную ладонь и с чувством омерзения к себе самому, к Петру и всему этому дому вышел из кабинета. Этот стервец меня просто-напросто выставил. Для меня у него был неприемный день.

В столовую уже входил англичанин, лет тридцати, в твидовом костюме. Регина, улыбаясь профессиональной улыбкой, направила его в кабинет Петра, переменила улыбку и обратилась к Камилу: