"Батюшкин грех" и другие рассказы - страница 6

На сороковины, после панихиды по супруге своей, к Петру Алексеевичу священник подошел, попросил за церковным хозяйством приглядывать. Так потихоньку и стал Алексеевич не только образцовым пчеловодом, но и незаменимым церковным завхозом. Сегодня каждый день у старика занят. И на пасеку поспеть надобно, и дома по хозяйству управиться, и в храм Божий наведаться, да и на курган подняться, — с детьми ведь поговорить тоже нужно. Благо Клавдия помогает. Раз в неделю приходит, в хате порядок наведет и борща на всю неделю наварит.

В этом году весна пришла ранняя. Пчела рано вылетела, Пасха уже в жаркую погоду подоспела, а к Петрову посту и гречка отцвела. Второй раз Петр Алексеевич вместе с приохотившимся к пчелам батюшкой мед на пасеке качал и на выстроившиеся на полках кладовой трехлитровые банки с медом с радостью поглядывал да Бога благодарил.

После Духова дня долго беседовали Алексеевич со священником на очень злободневную и нужную тему: как бы родственникам своим в соседнюю Ростовскую область медку передать. Снаряжать машину через таможню, брать справки и страховки, платить за взлетевший в цене бензин — дело, конечно, возможное, но золотым тогда мед этот станет. Думали они с батюшкой, думали и пришли к выводу, что надо проблему эту решить по-иному. Сомнения, конечно, одолевали, но когда Петр Алексеевич заявил, что на помощь внука из России вызовет, священник согласился.

Наметили мероприятие на первое воскресенье поста по причине того, что в этот день память Всех Святых, в земле Российской просиявших, празднуется. Решили, что никак не могут в этот день, когда и по той и по этой стороне праздник общий, какие-то казусы случиться и препятствия возникнуть.

Дед забрался на курган и долго по телефону рассказывал зятю, что и как делать надобно. Аргументы заграничного тестя по передислокации украинского меда на российскую территорию, хоть и с сомнением, но были приняты. Более того, на помощь Петру Алексеевичу дочка с зятем решили сына отправить.

Внук Петра Алексеевича — парень видный, статный и самостоятельный, но еще пока не женатый — прикатил к деду на новой красной машине. С сомнением осмотрел дед японскую колесницу внука, хмуро постучал костяшками пальцев по ее дверям и капоту, заглянул под днище и с сожалением констатировал:

— Не наша тачанка. Не годится…

Внук даже поперхнулся:

— Дед, ты что, это же «Мицубиси» настоящая, знаешь, какой у нее мотор?

— Говорю — не годится, значит, не годится, — еще раз подчеркнул дед и добавил, кивая в сторону заброшенной дороги, — твоя «пицуписи» на первой колдобине на пузо станет, а в балочке за посадкой застрянет наглухо. На «Паннонии» поедем.

— На чем? — выдохнули вместе внук со священником.

— На мотоцикле моем, — ответствовал Петр Алексеевич и пошел открывать сарай, в котором в целости и сохранности пребывал трехколесный мотоцикл с коляской времен развитого социализма.

Нашлись у деда и пара канистр с бензином марки А-72, сбереженные им со времен отсутствия границы как таковой.

— Дед, ты как в «Операции Ы» готовишься, — резюмировал внук.

Алексеевич фильм тот с Шуриком и Никулиным помнил, но с выводом внука не согласился и поправил:

— Не «Ы», а «Операция Карацупа».

— Чего? — не понял молодой человек.

Дед с сожалением посмотрел на любимого зарубежного родственника, хотел даже отругать его, что не знает, кто такой Никита Карацупа, а затем передумал. Да оно и правильно. Откуда современной молодежи об этом пограничнике знать, если и страны той уже нет?

Вечером в люльку загрузили четыре десятка трехлитровых баллонов с медом. Сверху на коляску взгромоздился Петр Алексеевич. За руль аппарата был усажен внук, сзади сидел батюшка в подряснике.

Вообще-то священника отговаривали ехать, мол, не поповское это дело — рубежи отчизны нарушать, но батюшка был непреклонен.

— Поеду вместе с вами. Если чего не так, то заступлюсь и объяснюсь, да и молиться всю дорогу буду.

С этим аргументом дед с внуком были вполне согласны. Со священником поспокойней.

Перекрестились, «Царю небесный» прочитали и поехали…

«Паннония» как будто молодость вспомнила. Равномерно тарахтя, легко взбиралась на горки, без труда преодолела довольно крутую балку, а колдобины дороги, заросшие высокой травой, казалось, вообще не замечала. И часа не прошло, как мотоцикл вместе с тремя потенциальными нарушителями государственной границы стоял у неширокого рва, разделяющего два государства.