Бессмертный грех - страница 8

— …торопиться не будем, не будем…

Будем — не будем, будем — не будем. Будем!

…Лариса проснулась и осторожно понюхала воздух: «Муж. Хорошо. Возможно, все еще кончится хорошо».

В тот день настроение президента Издательского дома «Вечерний курьер» Игоря Серебряного менялось столь стремительно, что у окружающих закладывало уши от резких перепадов. А все потому, что, избавившись от одной головной боли, он почти в ту же минуту приобрел другую.

С утра Серебряный пребывал в прекрасном расположении духа, шутил и заигрывал с секретаршами.

— Свобода, девки, свобода! — восклицал он, нетерпеливо подпрыгивая, отчего его грузное тело начинало мелко трястись. — Оковы тяжкие падут…

Секретарши испуганно переглядывались и краснели с непривычки — в обычные дни президент Издательского дома не удостаивал их даже взглядом и уж тем более ласковым обращением «девки».

Под оковами, которые должны были пасть сегодня, Серебряный подразумевал главного редактора газеты «Вечерний курьер» Юрия Мохова. Действительно, принципиальный конфликт Мохова с Серебряным явно затянулся и приобрел крайне несимпатичную хроническую форму, от чего страдали не только два главных противоборца, но и весь коллектив. С точки зрения Серебряного, опальный главный редактор вел себя как последняя свинья. Вместо того чтобы уйти красиво и, главное, вовремя, Мохов встал на путь изнурительного противостояния президенту Издательского дома, то есть несколько долгих месяцев плевал против ветра и баламутил народ.

Собственно, началось все под Новый год и, как это обычно бывает, с мелкой дурацкой обиды. Президент Издательского дома пригласил главного редактора газеты к себе на дачу — посидеть по-родственному у камина, выпить глинтвейна и в узком руководящем кругу обсудить творческие планы на следующий год. А Мохов отказался, сославшись на то, что должен явиться на праздничный прием в Кремль.

— Сам понимаешь, Игорь, — виновато сказал Мохов, — такими тусовками не манкируют.

— Блин, а я-то как забыл! — хлопнул себя по лбу Серебряный. — Ладно, увидимся в Кремле, а дача никуда от нас не убежит.

Он наорал на секретаршу за то, что та вовремя не принесла ему приглашения в Кремль, и велел немедленно доставить ему почту последних трех дней. Однако, перебрав кипу бессмысленных и практически одинаковых по содержанию поздравительных открыток с пожеланиями здоровья, успехов в труде и нового счастья в новом году, никакого приглашения в Кремль Серебряный не нашел.

— Сейчас же свяжись с этими дуболомами и скажи им, что приглашение до меня не дошло! — гаркнул он на секретаршу. — Сию минуту!

— Я уже звонила. — Лицо секретарши пошло пятнами. — Они сказали, что от «Вечернего курьера» приглашен Мохов.

— Это с какой же стати?! — рассвирепел Серебряный. — Это кто ж придумал? Я — президент Издательского дома, а он всего лишь наемный служащий. Я его нанял! Я!

С таким же успехом он мог бы агитировать за советскую власть дворника, буфетчицу или грязного голубя, сидевшего на карнизе. И тот, и другая, и третий и не подумали бы возражать.

Переведя дух, Серебряный отправился к Мохову.

— Давай сверим часы, Юра, — стараясь казаться доброжелательным и беззаботным, сказал он. — Я вдруг подумал, что в предновогодние дни балов и банкетов будет немерено. Хоть один свободный вечер у тебя есть?

— Увы. — Мохов ткнул пальцем в пухлую стопку приглашений, и Серебряный на глаз определил, что она раза в три толще, чем у него. — Буквально каждый день. Может, перенесем наши загородные посиделки на начало января?

Итак, картина вырисовывалась прямо-таки зловещая. Этот наглый выскочка, этот проходимец и предатель Мохов присвоил себе славу и авторитет, то есть все то, что по праву принадлежало Серебряному. Обвешался, понимаешь, лавровыми венками и комфортно, мерзавец, себя чувствует — не колет ему нигде, не царапает. Главный он, понимаешь, редактор, творческая он, видите ли, величина! Так это он пока главный — дело-то поправимое.

С того самого дня Серебряный объявил Мохову войну. Нет, конечно, он никому не сказал, из-за чего вдруг невзлюбил главного редактора СВОЕЙ газеты, понимая, что его праведный гнев не совсем приличен. Поэтому Серебряный постарался сделать вид, что у него с Моховым идейные разногласия.