Бездорожье - страница 49
Дуду сказал ей нервно: «Минутку!», и повернулся к собрату.
– Думай, Димыч, как быть! Надо выпутываться…
– Сам думай, да побыстрее! – огрызнулся тот и погрозил кулаком присунувшейся слишком близко бесовской харе. – Прогнать их мы не можем. За руку твоих вести – тоже…
– За руку? – повторил Дуду.
А это была мысль…
Возможно.
Во всяком случае, ее имело смысл рассмотреть.
И, отмахнувшись – погоди, мол, – от продолжавшего бухтеть что-то Димыча, Дуду поспешно этим и занялся.
Вспомнил Элис, которой удалось невозможное – уплотнить свое призрачное тело настолько, чтобы затормозить падение живого ребенка.
Она понятия не имела, как это делается, и все же смогла… а ему механизм был теперь, в принципе, известен. Правда, уплотняться до такой степени, чтобы воздействовать на материальные предметы, почему-то не позволял. Но что, если… повторить эту процедуру несколько раз? Столько, сколько понадобится? Ведь главный принцип – это сила желания! Элис хотелось спасти ребенка, а ему хочется… так хочется… довести Пиви наконец до тех, кто действительно может ей помочь, – магов Хиббитов! Сдать ее с рук на руки, снять с себя ответственность…
Вот оно! – понял вдруг Дуду. Вот что на самом деле давит на него, вызывая неуютное чувство, – ответственность! Ведь это по его милости, считай, Пиви оказалась здесь – у черта на рогах, в буквальном смысле. Из-за него она подвергается опасности, от которой он не в состоянии ее защитить. Такой, что она может и погибнуть… а тогда все будет кончено – и для нее, и для него… и это теперь, когда в душе его шевельнулось наконец, кажется, что-то похожее на…
Додумывать, слегка испугавшись последней мысли, он не стал. Да и некогда было. Димыч торопил не зря – в любой момент пространственные слои могли сместиться, отделив их от братьев Хиббитов расстоянием гораздо большим, чем сейчас. Поэтому, решительно отбросив все лишнее, Дуду сосредоточился на глубинах своего энергетического существа.
Каковое представляло собой нечто вроде текучего дерева. Основной канал энергии служил стволом, изливавшиеся из него и возвращавшиеся в него же многочисленные канальцы-ручейки – ветками. И вся эта сложная система, походившая местами на тончайшее кружево, поддавалась, как ему объяснили в призрачном городе, управлению – мыслью и волей. Рисунок «кружева» можно было изменять. Что Дуду уже и сделал, чуть раньше, для того чтобы стать видимым для живых, – сплел на стволе дерева посреди живота подобие цветка из мелких ручейков-веточек…
Места для других таких цветков хватало – и выше по стволу, и ниже, – и, возможно, их количество могло перерасти в качество. А вдруг и впрямь удастся уплотниться настолько, чтобы выглядеть в глазах живых человеком, а не ромбом, и сделать свое прикосновение ощутимым?…
Проверить это предположение не мешало. Тем более что никакой другой возможности выбраться из устроенной бесами засады Дуду не видел.
Но только он, напрягшись, повел усилием воли к стволу одну из тонких энергетических веточек, как рядом откуда ни возьмись появился Станнус, все в том же обличье неприкаянного духа.
И ядовито сказал:
– Не перестарайся смотри! Система не резиновая, оборвешь хоть один канал – калекой сделаешься. И ради чего?
– Не твое дело, – буркнул Дуду.
Главное – не отвлечься.
Он изогнул веточку в виде круга, превратив ее в подобие лепестка, приладил аккуратно к стволу и начал подводить к ней вторую.
– Неужели ради бывшей женушки-злыдни? – съехидничал бес.
– А хоть бы и так!
– Надеюсь, ты ее еще не полюбил, – сменил тон на сочувственный Станнус. – Ведь она-то тебя не любит.
Дуду промолчал, выкладывая третий лепесток.
– В другого по уши влюблена, – сообщил Станнус. – И будь ты чуточку внимательней, давно заметил бы это сам!
Последний лепесток потребовал от Дуду гораздо больше усилий, чем предыдущие. Показалось даже, что сдвиганию очередной веточки противится все дерево и та действительно вот-вот оборвется… Но все-таки он довел дело до конца.
Услышал, как Пиви ахнула. Вскинул голову.
Встретился с ней взглядом, увидел в ее глазах удивление и радость. И понял – получилось.
– Дуду… – пролепетала она.