Битва за Православие - страница 25

стр.

.

Святитель Григорий даёт на этот вопрос полный, смелый и решительный ответ, базирующийся на учении его предшественников — Святых отцов, и прежде всего преподобного Иоанна Дамаскина. Здесь также можно увидеть характерное отличие тогдашних межрелигиозных диалогов от современных. В то время принималась во внимание святоотеческая традиция, участники дискуссий не говорили от своего ума, не импровизировали и не считали самих себя источником света. Отвечая тасиману, святой муж говорит, что издревле у всех людей существует обычай ничего не почитать за истинное без соответствующих свидетельств, которые бывают двоякого рода. Это, во-первых, свидетельства самих дел или явлений, а во-вторых, свидетельства людей, достойных веры. В качестве примера Святитель приводит Моисея и Иисуса Христа, «Который совершил многие великие и небывалые деяния и о Котором имеются свидетельства самого Моисея и других пророков». О Магомете же нет подобных свидетельств — ни пророческих, ни явленных какими-то исключительными чудесами.

"Что же касается Магомета, то мы не находим ни свидетельств о нём у пророков, ни чего-то необычного и достойного упоминания в его деяниях, способного вызвать веру в него. Поэтому мы не веруем в него и не верим его книге»179.

Эти слова поставили тасимана в затруднительное положение, тем не менее он продолжал защищаться, утверждая, что в Евангелии имелись свидетельства о Магомете, но христиане их уничтожили, и что знамением Божия благословения, почивающего на их пророке, являются даруемые ему свыше победы над всеми народами по всей вселенной — от Востока да Запада: «Выйдя из крайних пределов Востока, он, как ты видишь, победителем дошёл до Запада».

Святитель Григорий подвергает аргументацию оппонента сокрушительной критике. Евангелие, по его словам, не могло быть урезано или искажено хоть в чём-то, ибо всякий, кто дерзнул бы на это, навлекает на себя великие и страшные проклятия и отсекается от Христа, как о том предупреждает Писание. Никакой христианин не осмелился бы исказить богоначертанные слова, то, что изрёк Сам Христос. С другой стороны, об отсутствии каких бы то ни было искажений в Евангелии свидетельствуют и все существующие его переводы на другие языки, в которых сохраняется единство смысла.

Также и инакомыслящие христиане — еретики, в чём-то согласные с мусульманами, не могут указать на подобные искажения евангельского текста. Кроме того, в Евангелии нет ничего, что не было бы предсказано пророками. И если бы в нём имелось какое-то указание на Магомета, оно могло бы быть найдено и у пророков. Написанное же в Евангелии и не вычеркнутое говорит о другом — о том, что «придут многие лжехристы и лжепророки и прельстят многих»180. Почему и призывает нас Слово Божие: «Не сбивайтесь с пути вслед за ними»181.

Магомет, действительно, прошёл победителем с Востока до Запада. Но как он побеждал другие народы? «Войной, мечом, грабежом, порабощением, избиением людей. Из этого ничто не может исходить от Бога, Который добр, но скорее совершалось по воле диавола, от начала являющегося человекоубийцей. Что ж, разве Александр Великий, отправившись с Запада, не покорил весь Восток? Да и многие другие в разные времена, предпринимая военные походы, нередко овладевали всей вселенной. Но никому из них никакой народ не вверял свои души, как вы Магомету. Впрочем, он, и силу используя, и наслаждения предлагая, не привлёк на свою сторону даже одной целой части вселенной.

А учение Христа, хотя и отвергающее почти все удовольствия жизни, охватило всю поднебесную и господствует среди тех, кто воюет с ним, без всякого насилия, скорее, торжествуя над насилием, которое всякий раз противопоставляется ему, так что в этом заключается победа, победившая мир»182.

Этот решительный и смелый ответ Святого привёл мусульман в раздражение. Христиане, заметив это, дали знаками понять Святителю, что следует быть более осторожным в словах. И тот, улыбнувшись, чтобы разрядить обстановку, мягко добавил, что разногласия вполне естественны, иначе мы имели бы одну веру183. Атмосфера разрядилась, и некто из турок сказал: «Настанет когда-нибудь время, когда мы придём к согласию друг с другом». Святитель Григорий согласился с этим заявлением, просто не желая более раздражать своих оппонентов, но никак не веря в то, что христиане и мусульмане достигнут когда-нибудь единомыслия