Чёрная кровь - страница 9

– Опять заблудилась? – спросил он и даже, как мне показалось, улыбнулся.

– Решила прогуляться, – я улыбнулась в ответ.

– Ну давай прогуляемся, – он кивнул в сторону озера, и мы пошли рядом.

– Ты второй раз приехала. Решила всё-таки вступить?

– Наверное, – я пожала плечами, – ещё не знаю. Но мне у вас нравится.

– А как узнала?

– Вообще, у меня друг здесь есть. Но он не знает, что я приезжаю.

– А что за друг?

– Макс Золотарёв.

– Я его знаю.

– Не говорите ему, что я езжу.

– Как скажешь. Тебя же Яна зовут?

Я кивнула.

– Пётр, – он протянул руку и пожал моё запястье. Я в ответ пожала его. Я заметила – у них было принято здороваться и прощаться именно так.

Он быстрым размашистым шагом пошёл в сторону своих бойцов, а я почему-то не могла оторваться от его мощной фигуры, военной формы и всё ещё чувствовала на своём запястье его сильное пожатие – словно отпечаток, который, как мне показалось, не скоро сотрётся.

3

Когда дома была мама, мы с Максом шли на Гагару. Я помню, как Макс привёл меня туда первый раз.

– От меня не отходи, – он держал меня за руку, – будут стрелять деньги – не давай. Сигареты можешь отдать, но не всю пачку, а то решат, что ты их боишься.

– У вас тут как в тюрьме, – усмехнулась я.

На Гагаре было несколько пацанов и девчонок. Макс отогнул сетку и пролез на площадку, а я за ним. Все сидели на турниках и разноцветных шинах, врытых в землю.

– Хайл! – отозвался кто-то. – Курить есть?

Макс достал свою пачку. Парень, который стрельнул сигарету, подошёл ближе, и я смогла рассмотреть его. Он был высокий, лысый, в белой майке, спортивных чёрных штанах и тяжёлых берцах. Так выглядели почти все на Гагаре. Макс тоже.

Парни раскурили дешёвые сигареты. Я вспомнила, как на даче летом с девчонками тоже скидывались и курили такие же дешёвые сигареты. Как потом мама нашла пачку и грозилась сказать отцу. Но не сказала. Отец уже тогда практически не бывал дома.

Мы подошли ближе к турникам, и я увидела всех, кто там был. Четыре парня и девчонка. Один из парней подтягивался на турнике. Девчонка сидела, подложив под себя дутую двуцветную куртку, которую называли «бомбер» – с одной стороны тёмно-зелёного защитного цвета, с другой – рыжего.

Макс поздоровался со всеми, пожал им руки и представил меня.

– Это Янка. Она со мной.

– Не вопрос, – сказал один из парней.

Я смотрела на всех так, как будто никогда вообще не видела людей. Они были именно такими, про которых мама говорила – «не лезь в плохую компанию». Они и были как раз такой плохой компанией. Я теперь была среди них.

– Это Зидан, – Макс быстро представил всех, – это Кулак, Скин, Белый.

– Костяшка, – девчонка сама назвала себя.

Так и познакомились.

– Идите потрещите, – сказал Белый мне и Костяшке, – мы дела обсудим.

Костяшка слезла с турника, и мы вдвоём отошли в сторону.

– Ты с Максом встречаешься? – спросила она.

Я кивнула.

– А я с Белым. Но у нас с ним уже всё. Он с кем-то ещё мутит.

– Здесь у всех прозвища? – спросила я.

– А тебе чё, паспорт показать? В ментовку попадёшь, никого не сдашь, так проще. Хотя мы друг друга знаем, мы учимся здесь. А у тебя деньги есть?

– Нет, – я вспомнила, что говорил про деньги Макс.

Она подозрительно покосилась на меня.

– Пойдём, постреляем?

– Это как? – не поняла я.

– Ну ты чё, первый раз? Деньги никогда не стреляла? Подходишь к мужикам лет под пятьдесят, говоришь, что денег не хватает на мороженку. Они, как правило, пялятся на тебя и дают. Думают, что дальше что-то перепадёт. Берёшь, сваливаешь. Всё… Ты что, так никогда не делала? А откуда у тебя деньги появляются? Макс даёт?

Я пожала плечами.

– Ладно, со мной пойдёшь, – скомандовала Костяшка.

Мы вышли за забор и пошли вдоль дороги. Она и правда была очень худой и маленькой – наверное, из-за этого и получила своё прозвище. Она каким-то своим чутьём чётко определяла – кто даст денег. И действительно, почти все мужики, какие нам встречались, окидывали нас взглядом и лезли в карман. Скидывали, в основном, мелочь. Только один дал сто рублей. Через час набралось уже триста.

– А ты с Белым давно встречаешься? – спросила я, когда мы шли по Октябрьскому проспекту вдоль заброшенного завода.