Честь семьи Прицци - страница 12

Втроем они с трудом втиснули Гилроя вместе со стулом в фургон Чарли. Четверо курьеров Гилроя наблюдали за их трудами, молчаливо недоумевая, отчего их не прогоняют.

— Помалкивайте, и все будет в порядке, — пообещал Мелвини. — А если проболтаетесь, я вас в толчок смою.

Фил повез чеки в прачечную, а Чарли и Эл поехали к востоку на Лонг-Айленд. Спустя полчаса они прибыли на место. Оставив Гилроя в фургоне в гараже позади дома, стоявшего на отшибе среди полей за Брентвудом, они пошли в дом, чтобы отдохнуть и перекинуться в картишки. Через два часа раздался звонок.

— Чек подтвержден, — сообщил отец и положил трубку.

— О’кей. Теперь поехали на южный берег, в парк. Когда мы приедем, уже стемнеет. Захвати лом из гаража. Пешком Марти оттуда не уйдет.

Вернувшись домой, Чарли позвонил в Калифорнию Паули:

— Привет, Паули. Я рассказал отцу, что он есть у тебя на пленке, и он захотел посмотреть. Кассета готова?

— Чарли…

— Да?

— Чарли, только не злись.

— Почему я должен злиться?

— Твой отец позвонил мне сегодня утром и велел уничтожить эту пленку.

— Что?

— Таков был его приказ, Чарли. Что мне было делать?

— Ты правильно поступил, Паули, — сказал Чарли и положил трубку.

Чарли был принят в высшее общество в возрасте семнадцати лет. С того самого дня, когда он убил Малыша Фила Терроне, отец упрашивал Коррадо Прицци принять Чарли в братство, хотя дон Коррадо приостановил прием новых членов на пять лет. Тогда Чарли было тринадцать, и последний прием состоялся годом ранее. Его отец не переставая говорил об этом, так что постепенно ритуальная церемония приобрела для мальчика мистически важное значение. В двенадцать лет Чарли остался без матери. Будь она жива, Анджело Партанна не осмелился бы поручить Чарли дело на Ганхилл-Роуд, которым он заслужил уважение отца, да и дона Коррадо тоже, хотя тот умел это скрывать. Чарли жил с отцом, говорил как отец, думал как отец. Анджело Партанна, казалось, был в курсе всех событий от побережья до побережья: кто везет им спиртное, каковы букмекерские ставки, какой профсоюз в руки какой семьи готов перейти, кто кого убил и почему. Такова была работа Анджело у Прицци, он был консильери — человек, который знает все. Чарли учился у него и практическим навыкам — как быстро задушить человека куском проволоки, как метать ножи, как давать взятки — всему тому, что изобретали самые хитрые представители человечества на протяжении семи столетий.

В четырнадцать лет Чарли был уже взрослый мальчик, а в семнадцать и того взрослее. Он бросил школу и работал на семью. Он изучал наркобизнес, становясь спецом по множеству направлений — от импорта, фасовки, распространения, установления цены до поддержки субдистрибьюторов и дилеров, маркетинга и расширения продаж по всей стране. Пусть слава кокаинового короля впоследствии досталась Винсенту Прицци, именно Чарли, с помощью Паули, отыскал самый надежный рынок сбыта для кокаина среди представителей индустрии развлечений. Именно он в начале шестидесятых сумел убедить семью, что пришло время легких наркотиков, которые станут их инструментом для выкачивания денег из жирующего среднего класса. Чарли было тридцать лет, когда семья утвердилась в кокаиновом бизнесе, что заставило дона Коррадо окончательно уверовать в счастливую звезду Чарли. Благодаря своему деловому чутью тридцатидвухлетний Чарли был назначен в заместители, или младшие боссы, к Винсенту.

В ту ночь, когда Чарли посвящали в содружество уважаемых людей, в подвале прачечной, служившем для сортировки белья, собрались сорок мафиози. Чарли ожидал за дверью, вдыхая резкий запах мыла и щелочи, среди своих товарищей-претендентов. Щекастику Танкреди, его лучшему другу, было двадцать девять лет, Густо — двадцать три, Момо Кобре Джинафонде — тридцать четыре. Другие двое умерли от азиатского гриппа в том же году.

Чарли предполагал, что рекомендовать его будет отец, поэтому не менее прочих был поражен, когда из сортировочной вышел сам дон Коррадо и сопроводил его в присутствие братства, где новичок должен был принести клятву.

Дону Коррадо было под шестьдесят. Этот крепкий человек, легенда мафии, тогда уже входил в девятку богатейших людей Америки. Торжественно вонзив нож в крышку деревянного стола, он заговорил: