Четверо легендарных - страница 26
Комиссар посмотрел на часы. Стрелки приближались к цифре 12.
В полночь прогремел первый выстрел. И тотчас загрохотало все вокруг.
Не ожидавшие ночной атаки, да еще с двух сторон, немцы открыли беспорядочный огонь.
А артиллерия красных била прямой наводкой…
Фабрициус прислушался — стрельба немцев начала стихать. Немцы удирали, считая, что укрепления окружены.
Накинув шинель, комиссар вышел из штаба. Сильный порыв ветра швырнул ему в лицо горсть колючих снежинок. Но Фабрициус не застегнул шинель.
— С Новым годом, — тихо сказал он. — С Новым годом, моя Латвия…
БАТАРЕЯ
Утро выдалось удивительно ясное, тихое. Только искрящиеся на солнце высокие сугробы, комья снега на ветвях напоминали о недавней метели. Может быть, потому, что все вокруг белым-бело, а впереди — теперь уже совсем близко — такая долгожданная Рига, вспомнилось вдруг Фабрициусу, как он пытался бежать в Латвию из далекой забайкальской ссылки…
О побеге он думал постоянно — греясь у костра и шагая по таежным тропам, собираясь на охоту и сидя в маленькой, засыпанной чуть не до самой крыши снегом избушке, где снимал угол. Но придумать ничего не мог. Да и не так это просто: до латвийской земли многие тысячи километров.
И вот однажды вместе с двумя товарищами, такими же страстными охотниками, добрались до Берингова пролива. Первое, что заметили: неподалеку от берега стоит на якоре какое-то потрепанное суденышко. И сразу ожили надежды: может, удастся выбраться на нем за черту поселения?
Суденышко принадлежало контрабандистам, промышлявшим незаконным вывозом пушнины, а у охотников был кое-какой запас добытых ими шкур. «Плата» устроила контрабандистов. И в ночь накануне отплытия ссыльные перебрались на судно. Их поместили в глубине трюма. Поутру суденышко подняло якорь и вышло в открытое море.
Комиссар улыбнулся, вспомнив, как, лежа под шкурами в душном трюме, высчитывал, когда доберется к своим старикам. Это казалось вполне достижимым — лишь бы судно вышло из территориальных вод царской России. А там уж окольными путями можно и в Латвию добраться. Но не сбылись надежды.
Судно контрабандистов перехватил сторожевой крейсер. Беглецов извлекли из трюма, проверили документы, а затем отправили обратно.
И вот он здесь, на латвийской земле…
Фабрициусу и верится и не верится, что где-то уже совсем неподалеку течет спокойная, поросшая камышами Вента и шумят вековые деревья, под которыми он бегал босоногим мальчишкой.
Но комиссар понимал: хоть и прорвали укрепления врага — он еще не разгромлен, у него еще есть резервы, еще предстоят упорные бои.
И, словно подтверждая мысль комиссара, вдали показалась темная точка. С каждой минутой она увеличивалась, росла, и вскоре уже был отчетливо виден ползущий по заснеженному полотну бронепоезд.
Комиссар поднял бинокль. Да, как и следовало ожидать, за бронепоездом развернутой цепью двигались немцы.
Фабрициус с тревогой оглядел неглубокие окопы, отрытые красноармейцами в снегу, — только что заняли эти позиции и не успели еще как следует закрепиться.
А бронепоезд подходил все ближе и ближе…
Грохнул залп — бронепоезд ударил сразу из всех бортовых орудий. Белые, сверкающие на солнце фонтаны снега взлетели вверх и рассыпались серебряной пылью. Залп, к счастью, был неточным. Но сейчас немцы пристреляются, и тогда…
И снова вздрогнул воздух. Но на этот раз залп прогремел из рощи — это стреляла батарея. Первый же снаряд сорвал дверь у одного из бронированных вагонов. Второй повредил бортовое орудие.
Бронепоезд остановился, отошел назад и обрушил всю свою огневую мощь на рощу.
Прошло несколько минут — бойцы ждали ответных залпов, но роща молчала. Значит, немцам удалось уничтожить батарею. Сейчас бронепоезд снова перенесет огонь на окопы, затем пойдет в атаку пехота…
И вдруг бойцы увидели человека, бегущего по снежной целине к роще. С бронепоезда тоже увидели его и послали длинную пулеметную очередь. Человек упал, полежал секунду на снегу и снова короткими перебежками, от ложбинки к ложбинке, от сугроба к сугробу, двинулся к роще. Теперь по бегущему человеку били уже два пулемета. Даже издали было видно, как пули вспарывают снег то впереди, то позади бегущего. Иногда казалось, что пулеметная очередь накрыла его, но человек снова вставал и снова бежал, все приближаясь и приближаясь к роще.