Да сгинет день... - страница 8

Гундт понес ее в спальню. Лицо у него покраснело, глаза налились кровью. В его сильных руках Мэри чувствовала себя слабой, как ребенок. Она хотела позвать на помощь.

— Сын, сын, не забывайте о сыне, — сдавленным голосом произнес Гундт.

Он бросил Мэри на кровать и начал срывать с нее одежду.

Энтони бежал вперед и нетерпеливо тащил отца за руку. Каштановые локоны падали ему на лоб.

На спине у него болтался новый кожаный ранец, который накануне купила мать. Книг в нем еще не было.

— Папа, не надо каждый день провожать меня в шкфлу, — попросил он.

— Почему?

— Другие мальчики ходят сами.

— Да ты у меня совсем большой стал, как я погляжу! Хорошо, сынок.

— А учитель будет бить меня палкой?

— Только если ты провинишься.

Они подошли к зданию школы.

В приготовительном классе, где Энтони предстояло учиться, Джордж постарался пустить в ход все свои чары. Ему хотелось дать понять учительнице, что он настоящий англичанин.

В короткой беседе с ней он к месту припомнил свои «добрые школьные годы» в Лондоне, «штудирование наук» в Оксфорде.

Все это произвело должное впечатление на учительницу мисс Нидхем.

Однако, оставив сына на ее попечение, Джордж по дороге домой задумался над тем, как она на самом деле отнесется к появлению Энтони в школе. Конечно, она все знает о Мэри. Стормхок ведь такой маленький городишко. Но что, собственно, ему волноваться? Ведь Гундт все уладил.

Гундт действительно все уладил. Директор школы, мистер Томас, не желая принимать Энтони на свою ответственность, передал решение дела Гундту, как председателю школьной комиссии, и попросил обсудить вопрос на следующем заседании.

— Зачем делать из мухи слона, мистер Томас, — ответил Гундт. — Вы-то сами согласны принять мальчика?

— Видите ли, у ребенка типично европейская наружность, и с отцом его все в порядке, но мать...

— Мать его — хорошо воспитанная леди.

— Да, но нет сомнения в том, что она цветная. Если мы примем ее сына, мы должны будем принимать и других цветных детей, и авторитет школы падет. Это может послужить нехорошим началом.

— Сколько у вас учеников? — спросил Гундт.

— Мы не можем позволить себе терять ни одного, — ответил директор.— Стоит нам лишиться хотя бы троих, и мы вынуждены будем рассчитать одного из учителей. А если я приму несколько темнокожих детей, остальные родители заберут своих ребят из школы. Положение трудное.

— А сколько вы зарабатываете? Если число учеников сократится, сократится и ваш заработок, не так ли?

— Уверяю вас, мистер Гундт, это не самое главное, — холодно заметил мистер Томас. — Важнее всего благосостояние моей школы.

— Мы должны быть милосердны, господин директор. Разве не сказал Иисус: «Пустите детей приходить ко мне и не препятствуйте им»? — Гундт подождал, пока это произведет должный эффект. — Кроме того, отец ребенка — англичанин из очень влиятельной семьи.

В благоприятном исходе заседания Гундт был уверен.

Он заранее переговорил с теми членами комиссии, на которых мог положиться, и поддержка была обеспечена. Более того, он устроил так, что в длинной повестке дня дело Энтони должно было рассматриваться последним, когда все уже устанут и захотят поскорее уйти домой.

Когда, наконец, подошли к этому вопросу, мистер Томас сделал короткое сообщение, предоставив комиссии решать, как быть с Энтони.

Послышалось несколько невнятных реплик, очевидно выражающих согласие. Гундт кивнул головой в знак одобрения.

— Да, да, — сказал он. — Я думаю, нам нет нужды откладывать решение этого дела. Мы согласны с вами, господин директор. Пусть мальчик поступает в школу.

В работе комиссии участвовала некая миссис Феррейра, считавшая себя одной из тех особ, к мнению которых прислушиваются в городке. Она боролась за запрещение спиртных напитков и была ярой противницей Гундта.

— Одну минуту, господин председатель, — раздраженно сказала она. — Мне не дали возможности выразить свое мнение. Если мы примем одного цветного ребенка, то должны будем принимать всех. В таком случае где же предел, позвольте спросить? Я считаю, что мы должны строго держаться правила — не допускать в школу детей с примесью цветной крови.