День милосердия - страница 30

Подошла Галина, невысокая, крепкая, загорелая, с пятнами на лице и уже заметным животом.

— Ну, здравствуй, притворщик! — сказала она звонким, не своим голосом. — Правильно сделал, что сбежал из больницы. Мы тебя тут одним воздухом поставим на ноги. Воздух у нас, сам знаешь, лесной — духом одним вылечим. Верно, Тося?

— Так я ему и говорю: настраивайся на поправку, а не на болезнь. Как настроишь себя, так и будет.

Тося говорила тусклым, усталым голосом, как бы механически, сама не веря в то, что говорит. Она и смотрела-то на мужа не мягко и жалостливо, как до больницы, а жестко и холодно, словно уже смирилась с неизбежным исходом и теперь безропотно и терпеливо тянула лямку судьбы.

Федор вытащил из кармана пригоршню карамелек, купленных в больничном буфете, протянул Тарасу, своему старшему. Мальчик боязливо взял конфеты, отскочил к братьям.

— Устал, — с виноватой улыбкой сказал Федор и нетерпеливо заковылял на дрожащих ногах в дом.

Дети попятились в сени, спрятались там, в темноте, за кадушками и старыми тюфяками.

Федора отвели в комнату, помогли лечь на приготовленную кровать, лицом к растворенному окну. За окном под провисшими проводами ЛЭП тянулись ровной полосой огороды: кустистая картошка, грядки моркови, лука, помидоры. Стояло с десяток домиков-ульев, а дальше шел лиственный лес, густой и зеленый. С подстанции, которую отсюда не было видно, доносилось гудение трансформаторов.

Федор лежал с закрытыми глазами, дыхание его постепенно выровнялось, казалось, что он заснул. Все потихоньку вышли в горницу, отделенную от кухни цветастыми занавесками. Занавеской же был скрыт вход в третью комнату, совсем маленькую, где спали дети. На круглом столе под белой скатертью, накрытые фанерными крышечками, стояли банки с молоком, под газетой громоздились буханки хлеба, пачки сахара, чая, вермишель в кульке, пряники.

Галина сказала, что приезжала автолавка и теперь на неделю есть запасы продуктов. Тося кивнула и, опустившись на стул у окна, устало пригорюнилась.

В прошлую среду, когда она была в больнице, ее позвали в кабинет, и там лечащий врач Федора и еще две какие-то врачихи, одна пожилая и, видно, добрая, сказали ей, что вынуждены выписать Федора домой в надежде, что семейная обстановка, свежий воздух, покой, может быть, помогут больше, чем операция и уколы. Она думала, тут и выпустят, но его продержали еще неделю, решили еще раз сделать рентгеновский снимок. А нынче, при выписке Федора, сказали ей, что Федор выходит с улучшением и что надо надеяться на полную поправку. Ага, поправка, знает она эту их «поправку» — врут из жалости, а по глазам-то не видно, что ли, какая такая поправка ожидается. Какая уж поправка, когда больница называется онкологической, а болезнь — и страшно повторять. А главное — себя не обманешь, нутро свое: кончился, в палате остался прежний Федор Пигарев — другого человека привезла она из больницы. Нет того доброго и надежного мужика Федора Пигарева, а есть капризный мученик, даже и внешне не схожий с прежним Федором. И не жена она уже и еще не вдова. А ей всего-навсего двадцать девять лет…

И как, откуда вползла в него эта смертная болезнь? Мужика в соку, здоровяка за месяц ухайдакала так, что одни кости остались. Правда, хворь эта началась давно, исподволь, как бы бочком подкралась — легким кашлем, вроде простудным, покалыванием, поламыванием под лопатками, одышкой, теснением в груди. Да мало ли чего не бывает при таежной жизни, разве будешь на всякие пустяки обращать внимание! Так и Федор — занеможется, выпьет на ночь водки с перцем — и, глядишь, утром полегче. Или чаю крепкого с медом — тоже помогало. С полгода тянулась странная хвороба, а потом как завернуло, ни вздохнуть, ни охнуть, — повезли в больницу, в другую, в третью. И попал наконец в ту, за городом, из которой редко кто выходит надолго. Вроде и не лечили особо — посмотрели-повертели на рентгене, кровь взяли, с недельку покололи. И ни слова. Зато в палате все про себя узнал: и что за болезнь, и сколько осталось жить, и что сделать, чтоб без особых мук дождаться смерти. При выписке дали ему пакетик с ампулами, шприц в никелированной коробочке и рецепт с каким-то знаком, по которому можно получать эти ампулы бесплатно и регулярно. В два приема обучили Тосю делать уколы. Вот и все.