Ди - охотник на людей - страница 13

— Показать тебе как правильно сажать на кол, я не смогу, у нас всего одна попытка, — начал Майер, обратившись к Ди, когда окровавленное тело едва живого Греко повалилось на песок, а Лава смотал верёвки. — Для того, чтобы жертва умирала медленно, остриё кола закруглено. Должно быть смазано маслом, но сегодня этого не предусмотрели. Кол втыкается в анальное отверстие жертвы на длину локтя, а затем устанавливается вертикально. У тебя должно хватить сил на это. Сколько кровавых пилюль ты принял?

— Одну, — отозвался Ди, обдумывая услышанное. Его не ужасал этот вид казни, однако с выполнением могли возникнуть трудности.

— Примешь две как минимум, ещё не хватало тебе опозорить себя и меня заодно, — произнёс Майерлинг, подходя к колу и вытаскивая его из песка. — По приказу короля Дорис должна умирать как можно дольше, поэтому на том орудии, которое тебе выдадут в день казни будет иметься короткая вертикальная перекладина — уровень, ниже которого она падать не должна, чтобы кол не дошёл до сердца. Девушка будет мучаться несколько дней. Ты должен казнить её во имя Лармики Ли, Кармиллы и всех прочих аристократов Столицы. Думай об этом.

Ди взял кол, который передал ему Майер. Деревянный шест был увесистый, хорошо сбалансированный и удобно ложился в руки. Приближаясь к Греко, дампир действительно подумал об Лармике и Кармилле. Первая не слишком-то горевала по потере родителя, который гонялся за кровью и юбками простолюдинок, а вторая была настолько коварна и изобретательна, что могла бы одним пальцем раздавить весь отряд Лэнгов, включая Дорис и Дэна, даже оставаясь в дневном коматозном сне. Но долг есть долг.

Удивительно, откуда у Греко оставались силы на крики, но он издал душераздирающий вопль, когда дампир вогнал в его тело кол. Ди налёг на шест, вводя его глубже, и услышал ещё один стон, после которого Лава, наблюдающий всю картину со стороны, нервно рассмеялся. Решив покончить с этим побыстрее, Ди налёг на кол всей своей силой, упёр его свободный конец в землю и начал подтягивать на себя, устанавливая вертикально. Безвольно болтающийся на другом конце Греко поднялся в воздух. Дампиру понадобились все его силы, но он сделал то, что был должен — кол глубоко вошёл в песок свободным концом и встал ровно. Под собственным весом Греко опустился чуть вниз. Он уже не кричал, а лишь еле слышно подвывал. Глаза парня закатились, и всем присутствующим оставалось только удивляться, как после всего произошедшего в нём ещё теплилась жизнь.

Одним точным движением Ди выхватил меч из ножен и сделал выпад. Длинное лезвие меча словно молния устремилось наверх, и уже через секунду голова Греко съехала с его плеч. Окровавленная голова с белой шевелюрой откатилась в сторону, остановившись перед ногами аристократа.

— Не вздумай повторять такое в Колизее на глазах у всех, — прошипел Майер.

— Я не мог слушать его стоны, — отозвался дампир, возвращая меч в ножны, не смотря на стекающую по лезвию кровь.

Ди отвернулся от учителя и покинул арену. Лава хотел было бежать за своим командиром, но Майерлинг грубо остановил его, велев «прибрать за собой». Красноволосый дампир обречённо застонал, воздев руки к небу, но пошёл исполнять приказ.

После казни Греко, Ди был сам не свой. Для него стало откровением то, что убивать простолюдинов в бою совсем не тоже самое, что делать это, когда они беспомощны. Даже такой бесполезный человек как Греко мог бы продержаться хоть пару минут, борясь за свою жизнь. Но когда человек был связан, а его воля подавлена…

Дампир сам не помнил, как вернулся в корпус полукровок. Лина пыталась с ним поговорить, когда принимала его меч, но Ди остался безмолвен. Поднявшись на этаж, он наконец сдал дорожную одежду слугам и принял душ. Ледяная вода смыла кровь и грязь, которая налипла на Ди в Колизее, освежив юношу.

Дампир уединился в своих покоях. На кровати его ждал свежий костюм, сложенный стопкой. То была не простая одежда, но с чёрными пуговицами и расшитая золотыми орнаментами — одежда для выступления в Колизее. Ди устало собрал её и кинул в комод. Надев лёгкие брюки для сна, юноша лёг в кровать и забылся.