Дни минувшие - страница 19

Уразумев суть дела, губернатор принимает от Зейналабдина дарственную и просит того зайти через неделю за ответом… Зейналабдин чуть ли не каждый день заходил в губернаторство, помещавшееся в здании на углу Караульного переулка и Старой почтовой улицы, в сотне метров от Тазапирской мечети, чтобы узнать, не пришла ли вожделенная награда.

Наконец, губернатор вызвал его и сказал, что просьба удовлетворена государь-императором. Иди, мол, освобождай свой караван-сарай, приводи помещение в порядок — завтра мы переводим туда полк солдат. Зейналабдин обрадовался и спрашивает: "А мне лично его величество ничего не велел передать?". Губернатор заглянул в бумагу:

"Тебе он велел передать спасибо". С тех пор за ним закрепилось прозвище — "Спасибо Зейналабдин".

Был еще один Зейналабдин, которого прозвали Пройдохой за его расторопность и деловую сметку. В переулке, который находился чуть выше гостиницы "Тебриз" и караван-сарая Гаджи Гаджиаги, у Бидж Зейналабдина было несколько лавок. Их, однако, никто не хотел брать в аренду, ссылаясь на то, что место здесь, мол, незавидное и безлюдное. Бидж Зейналабдин завел связи с чиновниками городской управы и при их содействии открыл за счет управы еще одни крепостные ворота — выше Парных крепостных ворот. Движение в переулке стало оживленнее, и лавки охотно взяли в аренду.

У известного кондитера Эйнима в Баку, как и в других городах России, была оптовая контора по продаже кондитерских изделий. В основном, продавали рис. Но однажды в магазины Эйнима прислали несколько вагонов сладких галет, которые никто не хотел покупать. Управляющий конторой потерял голову, подсчитывая убытки. Наконец обратились за советом к Бидж Зейналабдину. Тот, недолго думая, покупает пачку галет, отправляется в ресторан "Шамс" Гаджи Аслана Меджидова, находившийся на первом этаже гостиницы "Тебриз", и начинает преспокойно есть эти галеты. Через несколько минут он извлекает из пачки золотую монету и орет на весь ресторан "Братцы, а галеты-то золотые!". Все, кто находился в ресторане, бросаются покупать галеты. А Бидж Зейналабдин, допив чай, обходит все шашлычные, чайные, караван-сараи и пассажи, рассказывая о "случайной" находке. К вечеру все галеты раскупили подчистую.

Кстати, и сами торговцы время от времени вкладывали в коробки из-под конфет, в пачки папирос, табака, сигарет золотые монеты, кольца, чтобы сделать рекламу своему товару.

Наряду с официальными названиями улицы носили и свои, местные имена:

"Тойугчу базары" ("Куриный базар") — улица Караева, "Мясные ряды" улица Ефима Саратовца, "Рыбный ряд" — часть улицы Низами, "Столярные ряды" улица Островского, "Медный ряд" — улица Ази Асланова, "Амшари паланы" ("Квартал амшари") — улица Щорса, "улица Стекольщиков"- Петра Монтина, "Кожевенные ряды" — улица Первомайская, "улица Ювелиров" — Касума Исмайлова, "улица Башмачников" — Видади, "Зеленый базар" и т. д.

В Баку было множество караван-сараев, и почти все они назывались именами владельцев: караван-сарай Гаджи Гаджиаги, караван-сарай Гаджи Мустафы, караван-сарай Захара, караван-сарай Ханум. А то еще были караван-сараи под названием "Чухур-карвансара" ("Караван-сарай в яме"), "Старый караван-сарай". "Караван-сарай дагестанцев" и пр. Были в Баку и курильни опиума. Одна такая курильня находилась неподалеку от Губа-мейданы. Небольшие комнаты устилали паласы, стены были завешаны коврами, чтобы посетителей не отвлекал шум извне. Здесь же стояли мангалы с углем, кальян для курения опиума, щипцы и прочие "принадлежности"; для иностранцев комнаты обставляли тахтой, столом и стульями. По желанию клиента, в курительную приносили чай из чайханы, а из буфета соседнего ресторана — всевозможные восточные сладости и через[9] — халву, шекербура, пахлаву, шекер-чурек, гайси, леблеси, себзе, хош-гябяр, миянпур…

Была еще курильня опиума на Кёмюр-мейданы, которую посещали аристократы. Приходили даже женщины. Комнаты аккуратные, богато убранные коврами. Кальяны из дорогого фарфора, мундштуки из сандалового дерева, слоновой кости, инкрустированные перламутром, нарядные щипцы из латуни. Сосуды для курения кальяна украшались миниатюрными узорами. Это был английский товар, его привозили в Иран из Англии, а оттуда отправляли в Баку и другие города. Опиум хранился в изящных коробках, завернутый в тонкие листы свинцовой бумаги.