Дом с привидениями - страница 52

― Можно просто Анна. ― Ей вдруг стало невообразимо легко. Захотелось беззаботности общения, той, что была забыта в тот момент, когда Альфред произнёс страшное слово ― волк. ― Очень приятно было с вами побеседовать, Хавьер.

― Если желаете продолжить разговор, то можем встретиться после ужина, ― Хавьер говорил легко, но Анна почувствовала, как он напрягся. Он хотел продолжения разговора.

Когда они вошли в кабинет, послышалось шуршание бумаг и восторженный голос Лючии:

― Альфред, вы такой умный и замечательный!

Возглас сеньоры Корлеоне напрочь уничтожил все те хорошие эмоции, которые успела получить за время общения с Хавьером Анна. Вернее, даже не Лючия её расстроила, а Альфред, который едва заметив жену и Хавьера, произнёс:

― Пока вы ходили считать ворон, мы с сеньорой Корлеоне кое-что раскопали, ― он ободряюще улыбнулся Лючии, которая воодушевлённо затараторила:

― Hermano, сеньора Дрелих, мы с дорогим сеньором Дрелихом совершили настоящее открытие: нашли дневник нашего с Хавьером предка, который был владельцем поместья, когда сожгли Чумного Доктора. ― Она перекрестилась и продолжила: ― Оказывается, он подозревал жену в измене, и появление рассерженных крестьян стало для него поводом избавиться от Доктора. Настоящая драма, представляете! Но, увы, мы не сумели найти имени этого таинственного врача. Нигде его нет, вообще нигде. И это плохо, потому что сеньор Дрелих говорит, что, если бы мы знали его имя, то могли бы остановить его. Я всё правильно говорю, сеньор? ― Лючия посмотрела на Альфреда с нескрываемым обожанием.

«Да ведь она от него без ума, ― с раздражением подумала Анна. ― Это же слепому видно!»

― Вы совершенно правы, сеньора Корлеоне, ― покровительственно улыбнулся Альфред. ― Зная имя демона, ты можешь управлять им. И вообще, ― вдруг добавил он. ― Подобных эксцессов было бы меньше, если бы жёны не изменяли мужьям или, по крайней мере, находили бы в себе силы признаться.

― Альфред, пожалуйста, прекрати!

Анна с запозданием вспомнила, что Альфред терпеть не мог, когда говорили под руку, и сейчас, видимо, был тот самый случай. Коротко извинившись перед братом и сестрой Гарсия, он встал из-за стола, подошёл к Анне и, взяв её за локоть чуть резче, чем обычно, отвёл в сторону. На мгновение Анна почувствовал себя безвольной куклой, которую ведёт за ниточки умелый кукловод.

Пальцы Альфред сильно сжимали локоть, и она мягко взяла другую его руку в свою ладонь.

― Никогда больше не делай мне замечания при посторонних, ― отрывисто произнёс Альфред.

― Да что с тобой, Ал? Ведёшь себя просто отвратительно! ― Анна старалась говорить тихо, чтобы стоявший рядом Хавьер не смог разобрать слов и интонаций, но голос то и дело повышался против воли.

― Ты ничем не лучше, Анна! ― Альфред выдернул руку из ладони Анны. ― Чуть ли не виснешь на молодом сеньоре Гарсия.

Анне показалось, что её окатили холодной водой, а безвольно повисшую руку отделили от тела. У Альфреда и раньше случались всплески высокомерия, но сейчас это было что-то другое.

― Что происходит, Ал? ― Голос дрогнул. ― Я могу тебе как-то помочь? ― Она хотела было протянуть руку, дотронуться до мужа, погладить по плечу, но вовремя остановилась. Скандалить при посторонних не хотелось.

― Аннет, хватит! ― воскликнул Альфред, отходя от неё. ― Прекрати уже обо мне заботиться и опекать. Без тебя справлюсь, не маленький. ― И он, тряхнув головой, отчего посеребрённые сединой густые волосы упали на лоб, направился обратно к заваленному бумагами столу.

― Сеньора, ― мягкий голос Хавьера вывел Анну из дрожащего мрака неопределённости. ― Давайте с вами уйдём. ― Он осторожно взял её под руку и вывел из кабинета. ― Скоро ужин, ― указал на большие настенные часы с маятником, ― а вам ещё нужно переодеться. ― Хавьер поднял руку и аккуратно стряхнул с плеча Анны мелкие веточки и липовые листочки.

Этот простой, совершенно дружеский и ни к чему не обязывающий жест всколыхнул в душе Анны вихрь эмоций. Она вспомнила, каким чутким и нежным был Альфред, когда ухаживал за ней, обнимал, когда ей становилось страшно, держал за руки во время обращения, ведя слабое человеческое сознание по тропинкам волчьих снов.