Дорога издалека. Книга 2 - страница 8

— Кто из вас старший, ко мне! — приказал он, когда все деньги были собраны. Высокий сутулый старик в косматой папахе поднялся на ноги, тотчас двое разбойников взяли его под руки, по знаку старшего повели к вьюкам… В свои хурджуны перекладывали что полегче и подороже — шелк и каракулевые шкурки, чай, сахар, спички, порох, наркотики. Спустя полчаса вьюки небольшого каравана были вновь увязаны.

— Сидеть, пока не услышите приказа! — внятно проговорил предводитель разбойников, и они всею гурьбой двинулись к следующему костру.

…Стояла глубокая ночь, когда караван разбойников — девять вьючных лошадей был готов тронуться в путь.

— Хей, люди! — сдерживая уздою беспокойного коня, возгласил главарь. — Нагнали мы страху на вас, уж не осудите… И запомните: все, что у вас взято, будет использовано для доброго дела — для священной войны с капырами-большевиками. Да, да! Вы, небось, думаете: разбойники вас обобрали… Нет! Мы — воины ислама, борцы за щетинную веру. Так и передайте проклятым большевикам, когда станут у вас допытываться… Ну, а сейчас вы свободны. Хотите отправляйтесь кто куда, хотите здесь дожидайтесь рассвета. Только за нами следом не увязываться. Кто ослушается — пуля на месте, и весь разговор!.. Все слыхали? Прощайте же, не поминайте лихом! Еще и свидеться бог приведет…

Спустя четверть часа разбойников и след простыл — смолк вдали перестук копыт, больше не слышно было ржания коней, звона сбруи. Никто из караванщиков не тронулся с места. Ошеломленные, подавленные, многие повалились спать, даже не разведя потухших костров.

Шестеро караванщиков — у них тоже не оставалось ни монеты — наутро решили продолжить путь к Беширу. У каждого» однако, в душе притаился страх: как знать, что за опасности еще ждут впереди? Но у всех было на памяти, как уверенно вел себя Шерип-подслеповатый в плену у калтаманов.

— Верно сказано, — заметил, когда собирались в дорогу, рассудительный Шами, — если нер[1] в доме, груз на земле не останется. На тебя, Шерип, отныне вся наша надежда.

— Золотые слова! — тотчас подхватил польщенный Шерип. — Если б не я, вспомните, разве досталось бы вам халвы целых полкруга? Со мной не пропадете. Давайте, друзья, смело продолжим путь, полагаясь на всевышнего!

Шерипа в Бешире знали хорошо и называли почтительно Шерип-Махсум, потому что отец его был ученым муллой по имени Джума. Это был человек в своем роде замечательный. Всем запомнился давний случай, когда в медресе при мечети, где он был настоятелем, вел занятия с юношами прославленный Муса-кули-ахун, ныне уже совсем дряхлый. Отлучился он в тот раз читать молитву по усопшему, а присматривать за учениками оставил своего сына. Долго не возвращался, ребята и расшалились, драку затеяли. Тут зачем-то пожаловал в мечеть сам казы, а впереди — два ясавула, с саблями и палками. Ступил один из них во двор мечети, увидел беспорядок, да как крикнет: «Прочь отсюда! Его степенство казы пожаловал!» Ребята разом прекратили свалку, вежливо поклонились, затем по одному на задний двор, через дувал и в огороды, а там опять пошла потасовка. Ясавул-то не сообразил спросить, где же мулла. Входит казы — в мечети никого. Тут, как на грех, мимо спешит известный в ауле Одегельды-бахвал. «Эй! — окликнул его ясавул. — Не знаешь ли, где уважаемый Джума-молла?» — «Как это не знаю?! — возмутился тот. — Такого нет, чего я не знал бы! А куда удалился почтеннейший мулла, вероятно, знают вон те ребята, что тузят друг друга возле арыка». И пошел себе дальше. Тут казы вдруг побагровел, глянул зверем на ясавула, буркнул что-то, даже ногой топнул — и уже минуту спустя наш Одегельды-бахвал, со связанными за спиной руками, плелся следом за ясавулом во двор к Тангриберды-баю. На счастье бедняги, Джума-мулла вскоре возвратился, застал в мечети казы, а от учеников услышал обо всем, что здесь произошло. Кинулся к Тангри-берды. Полчаса спустя идет обратно, вдвоем с Одегельды, у того улыбка во весь рот. С того дня сделался бахвал прямо-таки мюридом — послушником у Джумы. И всем рассказывал, что же произошло в тот злополучный день. Оказывается, он, ответив на вопрос ясавула, удалился, не испросив на то позволения казы! И за свою непочтительность тотчас был приговорен блюстителем благочестия к денежному штрафу. А поскольку казы недавно одолжился у Тангрикули, то «преступник» и был отправлен к баю, в пользу которого должна была поступить сумма штрафа, наложенного на Одегельды. И сидеть бы ему со связанными руками невесть сколько времени, если б штраф за него не уплатил Джума-мулла. Подобными способами он вербовал себе сторонников и снискал известность далеко за пределами Бешира. И сын, Шерип, ловкости и находчивости набрался у отца.