Дорога ввысь. Новые сокровища старых страниц. №3 - страница 10

- Если удастся еще раз вернуться сюда, то, может быть, привезу с собой мою малышку, - сказал он улыбаясь.

Это доставило бы мне большую радость, - отве-тила госпожа Лоренс, с глубоким сочувствием подумав об одинокой девочке, которую отец вынужден был оставить на попечение полудиких индейцев где-то в лесах.

Наконец, Морис поднялся, чтобы продолжить свой дальний путь. Она пожала крепкую, загрубевшую на ветру мужскую руку.

- Джим Морис, пожалуйста, пообещайте мне одну вещь: что вы поможете моему сыну, ибо я чувствую, что дни мои сочтены.

Он хотел было возразить, но встретившись с ее взглядом, ничего не ответил.

- До свидания, Джим Морис. Если не здесь, то там. Теперь я спокойна и, утешившись, могу предоставить моего ребенка Богу. Он часто воспринимает наши молитвы не так, как мы полагаем. Но Он не оставит моего Фрэнка, и вы... да, я знаю, что вы тоже будете помогать моему сыну.

- Если смогу, то сделаю это от всего сердца, -твердо произнес Джим Морис. До свидания, - сказал он еще раз. Затем медленно вышел.

Холодно поблескивал снег, а в высоком небе повисли большие, сверкающие звезды.

...По возвращении из Ванкувера Фрэнка ожидала неприятная новость: исчезли дорогие серебристые шкурки, а Холл, оставшийся в лавке за сторожа, утверждал, что их не было в наличии уже в день отъезда Фрэнка. Неслыханно! Невероятно, как можно пытаться оправдать свою нерасторопность подобными утверждениями! О худшем Фрэнк старался пока не думать, хотя такого рода мысли уже подбирались к нему по мере того, как проходило время, а меха так и не находились.

И почему Холл столь упорно отклонял всякую помощь со стороны матери? Или он хотел на некоторое время оставаться в лавке один, без присмотра? И разве не посещало Фрэнка в последнее время неприятное чувство, что в кассе магазина недостает денег? Сегодня, правда, все сходилось, но иначе вор легко мог выдать себя.

Фрэнку сделалось стыдно от своих подозрений. Разве Холл не зарекомендовал себя за истекшее время исключительно верным и надежным слугой? Фрэнк уже раскаивался, что он не всегда точно вел книгу доходов и расходов. Ему следовало быть более аккуратным, тогда наверняка бы все прояснилось. Но из-за своего раздражения он закричал на Холла, да еще и не удержался от нелицеприятных выражений, каких прежде никогда не употреблял по отношению к нему. Холл выслушал его молча и неподвижно. Он не защищал себя, а лишь смотрел на Фрэнка своими большими, черными глазами. Только однажды, когда Фрэнк упомянул имя Вилли, Холл на какое-то мгновение нахмурился. Позднее, всякий раз, едва Фрэнк обращался в мыслях к этому взгляду, ему неизменно делалось не по себе. Он стыдился, понимая, что тогда горько обидел Холла своей неоправданной подозрительностью.

Фрэнк искал совета у Вилли и плакался ему о пропаже. Брат слушал его участливо.

- Неужели ты доверяешь этому полукровке? -промолвил он, растягивая слова. - Мне этот мужик не понравился с самого начала. В нем есть что-то скрытное, неискреннее, да ты и сам знаешь, что все эти парни, вместе взятые, ничего не стоят.

Услышав это прямое и недвусмысленное заявление, Фрэнк вдруг ощутил некоторую неуверенность. Немного поколебавшись, он сказал:

- Да я, если честно, всегда и во всем был доволен Холлом.

- Я уж вижу. Эти метисы умеют казаться чистенькими. Но они крадут, как вороны, к тому же с жуткой ловкостью. Их непросто поймать. И я мог бы рассказать кучу историй на этот счет. Часто они остаются всего лишь таинственными пособниками, которые впоследствии исчезают. Правда, я могу и заблуждаться. Однако в любом случае я не имею целью поколебать твоего доверия к Холлу.

Фрэнк находился за стойкой, ему как никогда было I рустно, он был раздражен на себя и на весь мир.

Как-то за обедом, когда Вилли по привычке отошел, он, наконец, осмелился подойти к матери со своей непростой просьбой. Пытаясь скрыть свою неуверенность и растерянность, он хотел рассказать ей обо всем очень осторожно, но у него это вышло так неловко, как это только можно себе представить.

Мать сильно побледнела. У нее задрожали колени, и она тут же поникла прямо за столом. Сначала мать не произнесла ничего, и в создавшейся тишине Фрэнку показалось, что настенные часы внезапно затикали невыносимо громко.