Дорога ввысь. Новые сокровища старых страниц. №3 - страница 4
Однако и Вилли тоже обнаружил в нем нечто достойное удивления. На скамье все еще лежали меха серебристой лисицы. С восторгом он погладил их.
- Ты только посмотри, вот шкурки так шкурки!
Польщенный Фрэнк улыбался.
- Только сегодня закуплена. Я кое-что еще соображаю в торговом деле.
- Ну тогда, должно быть, вы имеете с этой лавки хорошие барыши, раз ты можешь платить за такие вещи. Ведь эти краснокожие сегодня не так уж глупы, чтобы отдавать подобное сокровище за несколько центов.
- Да, сейчас дела идут, прямо скажем, хорошо -после того как прожиты первые тяжелые годы. Мы вынуждены постоянно держать на прилавке множество товаров и крупные суммы денег, чтобы расплачиваться с охотниками. Мы стоим здесь, как форпост в диких краях.
С опущенной головой Вилли все гладил и гладил слегка шуршащие шкуры. При этом он задумчиво улыбался.
- Так-так, как чудесно, что ты обо всем рассказываешь мне так доверительно. Собственно говоря, мы друг для друга чужие. Но мы ведь и братья, - заключил он с мягкой улыбкой, так что Фрэнк удивленно посмотрел на него.
Некоторое время спустя они снова сидели за столом. Вилли уже поел. Болтали о том о сем. Но, хотя они не виделись очень долго, настоящего разговора так и не получилось. Видимо, было что-то, что стеной стояло между ними. Все обрадовались, когда наконец пришло время спать. Как обычно вечером, Фрэнк подал матери Библию, и она медленно и проникновенно стала читать историю о блудном сыне.
Вилли сидел в тени, и его лицо нельзя было разглядеть. В том месте, где говорилось: „Отче! я согрешил против неба и пред тобою," - показалось, что боязливый, вопрошающий взгляд матери стал искать глаза Вилли, но не находил ответа.
Фрэнк почувствовал себя не в своей тарелке. Ему было неприятно, что мать выбрала именно эту главу. С ее стороны было нетактично сравнивать Вилли с блудным сыном. Конечно, может быть, Вилли и раньше доставлял ей много огорчений... Но как обидно было сразу же, в первый вечер, освежить в памяти старую историю, тем более в присутствии Фрэнка, совершенно не посвященного в нее!
Все же потом он пристыдился своих мыслей по отношению к матери. Он молитвенно, низко опустил голову. Мать решила превратить себя и свой дом на эту ночь в мощный покров Божий. Фрэнк был поражен непривычными нотками страха, звучавшими в ее голосе, когда она просила Бога, чтобы Он поделился Своим милосердием со всеми домочадцами и оберег их от зла.
На какой-то миг он совершенно забыл о паре темных насмешливых глаз, глядевших на него. Затем они опять овладели им с новой силой. Прохладнее, чем обычно, он пожелал матери доброй ночи, ведь под таким взглядом было невозможно продолжать разыгрывать из себя нежного маменькиного сынка.
Фрэнк проводил Вилли в маленькую гостевую комнату, услужливо неся вслед за ним чемодан. Он с готовностью согласился остаться, когда Вилли попросил не оставлять его еще некоторое время. Ведь было совершенно немыслимо отправиться спать, как обычно вечером, сейчас, когда рядом с ним лежал брат, который конечно, повидал уже не менее чем полмира! Как, должно быть, он восхищался Вилли с его властным выражением лица, уверенной, ловкой манерой держаться. Если честно, то он втайне стремился к такому человеку, который помог бы ему чуть-чуть продвинуться, раз уж ему случилось остаться без помощи, необразованным, неприспособленным. Его тянуло смотреть и смотреть на брата, все у него перенимать, учиться у него всему, чему тот мог научить.
Вилли устало откинулся на кровати.
- Может, выкурим еще по одной? - Он протянул младшему брату свой портсигар с какой-то снисходительной дружелюбностью.
Фрэнк осторожно держал в своей большой руке тонкой работы портсигар.
- Серьезно? - спросил он и хотел было уже вернуть его.
- Оставь себе, - сказал Вилли, сделав многозначительный жест рукой, как будто он даже и мысли не допускал о том, чтобы тратить слова на такие мелочи. - Так уж заведено, идя в гости, нести маленький подарок. Кстати, он золотой.
- Золотой? - Фрэнк уставился на серебристо поблескивающий портсигар.
- Ну да, белое золото, покрытое платиной.