Дорога ввысь. Новые сокровища старых страниц. №3 - страница 6

Франк глубоко вздохнул, с благодарностью посмотрел на брата и крепко ударил по протянутой ему руке.

- Да, Вилли, мы братья, и давай действительно будем вести себя как братья. Вспомни об этом, если тебе когда-нибудь потребуется моя помощь.

Тот лишь улыбнулся. Потом он тихо спросил:

- Собственно говоря, ты знаешь, почему я тогда ушел из дому?

Фрэнк смог лишь поделиться скудными воспоминаниями, которые пришли ему на память вечером при внезапном появлении брата. Вилли облегченно вздохнул, потом сказал:

- Да, что правда, то правда, я доставил родителям много хлопот. Я был диким, упрямым, непослушным сыном - короче, таким, какими часто бывают молодые люди. Мне все казалось слишком тесным, слишком ограниченным, я хотел на волю, в дальние страны, хотел сам попытать счастья. Я думаю, нет ничего хорошего в том, что родители силой хотят оставить такого ребенка при себе. Сегодня я понимаю и уважаю даже их неразумные желания. Отец был тогда серьезно болен, и можно было со дня на день ожидать его скорой смерти. И, разумеется, это был мой долг -стать для мачехи и маленького брата их защитником и кормильцем. Но тогда я был молод, примерно как ты сейчас, и, что называется, отъявленный сорви-голо-ва! - Вилли смущенно улыбнулся. - Что я соображал в таких серьезных вещах? Я был упрямым эгоистом, думавшим только о себе, бесконечно скрытным, всего избегавшим и не очень-то беспокоившимся о вас. Может быть, этому способствовало что-то еще; ты должен понять меня правильно, Фрэнк, я очень хорошо умею ценить любовь и доброту нашей матери, но все-таки она не была моей родной матерью. К тому же я еще хорошо помнил собственную. Порой я бывал угрюм и ревновал ее к тебе.

- Но я никогда не замечал ничего подобного, Вилли, - сказал Фрэнк удивленно.

- Да уж нет, теперь я отчетливо вижу, что я в юношеской горячке сделал много плохого, когда, говоря по чести, заблуждался. Ну вот, теперь я снова вернулся, чтобы немножко погостить, и больше не хочу быть для вас чужим. Я не такой человек, который может быть беспредельно добрым, я и не набожен, чтобы издавать такой душещипательный лепет, как тот блудный сын, которого мать привела мне в пример. Я не могу сейчас существенно изменить свой стиль жизни, ведь я не отношусь к тем слабакам, которые согласны прозябать в крохотной лавчонке в какой-нибудь провинциальной дыре. Я хочу делать дела посерьезнее.

Последние слова были для Фрэнка болезненным уколом.

- Я только хотел бы, чтобы эту пару дней мы провели вместе, в теплой обстановке, о которой старуха, должно быть, совсем позабыла и которая кажется ей, как матери, уже невозможной.

- Ты совершенно не прав, - горячо ответил Фрэнк, задетый братскими словами Вилли. - Сегодня вечером она была потрясена, к тому же она очень устала. Увидишь, завтра все будет по-другому. Я тоже сделаю все, чтобы провести время как можно более при-ятно для тебя.

Вилли обрадованно кивнул головой, затем очень выразительно кашлянул, как делал это уже несколько раз до этого.

- Тогда я ловлю тебя на слове, мой мальчик. Конечно, у вас в доме есть виски или что-нибудь другое из выпивки. Давай-ка неси одну бутылочку.

- Но ведь это запрещено, - сказал Фрэнк испуганно.

- И здесь, так близко от канадской границы, вы тоже соблюдаете этот закон? Да об этом не прокукарекает ни один петух.

- Какая разница, я хочу жить так, чтобы иметь чистую совесть перед самим собой. Продажа алкогольных напитков запрещена законом.

Фрэнк старался говорить громко и твердо, потому что боялся казаться себе самому слабым человеком под насмешливым взглядом темных глаз брата.

Вилли подавил улыбку.

Конечно, это серьезное основание, - выдавил он из себя. - Только вот по глупости во время путешествия я простудился, что ты вероятно уже заметил. Любой врач прописал бы мне без всякой волокиты необходимый больничный лист, но только от этого я не смог бы сразу отправиться в многочасовое путешествие. Следует соблюдать дух закона, а не букву. Но если ты не хочешь, я не буду отягощать твою совесть. Сказав это, он начал раздеваться.

Осторожно, чтобы не услышала мать, Фрэнк вывернул чулок и достал из него одну из таких желанных бутылок. Молча протянул ее брату. Тот похлопал его по плечу.