Драконья Пыль. Проклятие Ирвеона - страница 79

— Думаешь, с нами можно шутить? — глубокий бас прозвучал над самым ухом. Лицо бородатого пустынника расплылось. На грудь упало что-то маленькое.

— Одной достаточно. — Наемница забрала из бесчувственных пальцев искрящийся кристалл.

Мир провалился. А вслед за ледяными стрелами, внутри зародилось пламя, окутало и унесло в небытие.

***

Темно. Белесые щупальца дыма слепо шарят по потолку, выползают из проема, где пляшет и ревет пламя. Рыжие отблески рисуют на стенах причудливые тени, опрокинутые столы, стулья предстают обломками давно сгинувшей цивилизации.

Кто-то идет по темному залу, зло расшвыривает стулья. Ищет. Ищет не меня. Меня тут вообще нет.

Бледное пятно сдавленно ругается, заполняет весь мой пылающий мир.

Кто-то вытягивает меня из-под стоящего боком стола.

Не прикасайся, оставь меня.

Прислушивается к дыханию. Сережка-крестик, слишком реальная в этом призрачном мире, холодной змейкой скользит по губам.

Оставь меня. Я хочу вернуться.

Но меня снова куда-то тащат. Заставляют дышать и жить.

Нигде нет покоя, даже в этом старом, забытом воспоминании.

***

Я открыла глаза. Надо мной нависал незнакомый голубоглазый шеттер. На выбритой татуированной золотом голове блестели капельки пота. Хищный черный ирокез настороженно топорщился. Вокруг клубился туман, подсвеченный желтыми огнями светляков.

— Получилось… Таира! Таира, слышишь меня?

— Вы кто? — Вместо слов изо рта вырвался едва слышный сип. Я закашлялась. Шеттер приподнял меня, пристроил спиной к шершавому стволу. Напоил водой из странно знакомой фляги.

В голове царила пустота, левый бок противно ныл.

— Ну вот, так всегда. Три дня не виделись, а она уже не помнит. Женщины… — проворчал он подозрительно знакомым глубоким голосом. — Арон привет передает.

Я снова закашлялась, разбрызгивая воду.

— Черный?!

— Рэнс. Зови меня Рэнс. Шеттеры не очень-то любят, когда их величают черными, сама понимаешь. — Он вытер пот с блестящего темного лба.

Я подобрала отвалившуюся челюсть. Ну, дела! Как это здоровенный дракон стал, тоже немаленьким, в общем-то, шеттером? Или кинжал наемницы был пропитан ядом и у меня галлюцинации? С другой стороны, это многое объясняет… Только мне казалось, дракон немного старше, Рэнсу же на вид было не больше тридцати лет.

— Так вот что это за драконья магия! А ты мне голову морочил…

Разумеется, в таком обличии готовить, убирать и зашивать пресловутые носки проще простого. А я-то себе навоображала страшное невероятное колдовство! Впрочем, такая вот метаморфоза — это вам не кудри с утра навести… До жути непривычно было слышать знакомый, хоть и несколько измененный голос от незнакомого темнокожего парня.

— На самом деле, обычно я выгляжу иначе. Но тут глушилки на каждом шагу, а на шеттера они не реагируют, — он виновато пожал плечами.

Из золотистого тумана вынырнул Кот, сел на корточки, потирая колени.

— Ничего себе! Ты живая! Ну и напугала же ты нас!

Позади него тихой тенью появилась Меру — плащ и ладони в крови, лицо — бледнее бледного. Кот держался молодцом.

— Меру, ты в порядке?

Она пожала плечами.

— Это твоя кровь, — ответил за нее Кот.

Точно, меня же убили! Я ощупала бок, но рана пропала, осталось только два тонких рубца — на боку и на спине, где вышло лезвие. Заскорузлое платье висело клоками, открывая вымазанное кровью тело. Я запоздало прикрылась.

— Кот, что случилось-то? Куда ты пропал?

— Кот, значит? — рыкнул дракон, поднимаясь. Шагнул к подскочившему магу, одной рукой до хруста приобнял за плечи. — Ну, здорово, Котяра. Что ж ты мою сестренку не уберег?

Дракон лапищей сдавил только что залеченное плечо. Маг, морщась от боли, попытался отстраниться, но с тем же успехом можно было пытаться сдвинуть Безымянную Гору. Шеттер был гораздо выше и шире Кота.

— Ты, вообще, кто?

— Я-то? Да считай, я ее старший брат, — дракон оскалился в хищной ухмылке.

Кот смерил дракона взглядом.

— Ага. Семейное сходство налицо…

Шеттер из дракона получился отменный, хоть и с несколько непривычными для этой расы чертами лица и прической. В большинстве своем шеттеры были лысыми, даже женщины, за исключением знатных северян. О принадлежности к высшей касте говорили и татуировки — золотые полосы на макушке, скулах и шее. Зато глаза, как всегда, сияли сапфирами.